Василий Кононюк - Шанс? Жизнь взаймы

Как, чем измерить, лучше эта реальность или хуже, достойно то, что вышло, такой жертвы? Ведь недаром первый постулат врача, который они успешно забывают, – «не навреди». Можно вылечить насморк разными способами. Укоротив человека на голову, ты решишь проблему насморка радикально. Правда, вряд ли больной одобрит такое лекарство, а что он откажется его принимать самостоятельно – тут готов с любым поспорить.

Или возьмем, к примеру, Чингисхана. Завоевал ты, парень, Китай. Разберись, посмотри, что ж тебе в руки упало. Соедини преданность, неподкупность и бесстрашие монголов с изворотливостью, практичностью и трудолюбием китайцев, подумай, что можно использовать из их копилки знаний. То, что китайцы уже знали порох, известно всем, а то, что они на двести лет раньше европейцев имели суда, способные преодолевать океаны, что они плавали в Индонезию и Вьетнам, знают не все.

Счастье европейцев, что следующий император запретил дальние плавания, аргументируя это тем, что чужие знания нарушат самобытность китайского народа. Иначе бы китайцев на планете была не четверть, а три четверти, а до двадцатого столетия, думаю, все бы мы были китайцами. Остановился бы Чингисхан в Китае, породнился с китайским народом, придал бы ему импульс экспансионизма, которого Китаю всегда не хватало, – лет за двести – триста все континенты и все народы входили бы в большой Китай.

Но это всего лишь мои предположения. Да и в реальной истории что было бы, если бы не прививал Великий Хан своим потомкам такой ненависти к городам, которой они оставались верны все триста лет существования своей империи, развивай они ремесла, науку, – кто смог бы бросить им вызов?

Только собственные идеологические шоры разрушили империю, занимавшую процентов восемьдесят известного на то время пространства и создавшую социальный строй несравнимо прогрессивней, чем у соседей. Субудай, Тимур, Едигей (этот список можно продолжить) начинали с самых низов. Только благодаря личным качествам они делали карьеру, немыслимую в монархическом обществе.

Но, конечно, самое смешное – это думать над этим, когда тебя могут повесить, как простого бандита, а все твои достижения – это тачка и спусковой механизм арбалета, которые научился делать Степан с дядькой Опанасом. Да и вообще, Владимир Васильевич, откуда эта эмоциональность, откуда эта экспрессия и мечтательность? Богданчик наш себе новую игрушку нашел: характер мне решил переделать – другого объяснения найти трудно.

Подкинул старому сухарю пару новых черт характера. Нет, скорее всего, у меня их нашел где-то на свалке, слегка на них нажал, чтобы вышли на первый план. И так все незаметно делает, где-то находясь за пределами сознательного восприятия, что и не замечаю ничего. А для него все происходящее с нами воспринимается как смесь кинофильма с компьютерной игрой – где-то он смотрит кино, не вмешиваясь, где-то его позовут на помощь, а где-то парень уже научился сам на педали нажимать.

Ладно, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. В конце концов, это его жизнь, просто у него игрушки другие, на уровне информационных технологий будущего. Я для него что-то типа искусственного интеллекта с огромной базой данных, он пока изучает мои возможности, нажимая на разные кнопки. А вот что дальше будет… Но пока самоконтроль и проверка желаний – это в нашей власти. Эмоциональность – не беда, беда – ее избыток.

Вернувшись к реальности, решил продолжить подрывную работу и начал рассказывать Сулиму остальные байки про католических священников и мнимые просьбы наших гречкосеев.

– Многие меня просили, Сулим, чтобы помог я им весточку для родных передать. Подумай сам, некоторых вы у татар отбили, другие сами пришли, у всех родня где-то осталась. В Киев на базар они не ездят, монет у них нет, добычи нет – что им там делать? Вот и просили меня с купцами толковать, кто туда ездит, где они раньше жили, – чтоб рассказали про них, что живы-здоровы, живут с казаками дружно, все у них есть – дом, скотина, земли, сколько обработать сможешь, – чтобы до родни весточка дошла. Раз у меня рот зашит, вы теперь с купцами толковать будете. А чтобы ты не забывал, я тебе напоминать буду, как нового купца увижу.

– Придумал на свою голову! Надо было тебя, Богдан, домой отправлять, твою добычу бы сами продали, монеты бы тебе привезли. Сам будешь с купцом толковать – я рядом слушать буду, чтобы ты дурниц не говорил.

– Не, слово крепче булата, Сулим, не могу я теперь.