Василий Кононюк - Шанс? Жизнь взаймы

Я радовался, что наконец-то приехал Николай, с которым мы вчера до полуночи проговорили о текущих делах. Привез он с собой молодую жену, на первый взгляд, слегка капризную и балованную красавицу, но не полную дуру, что не могло не радовать. Так что у меня надежда не погасла: найдет она с маменькой и Оксаной общий язык, тем более что выхода у нее другого нет. Пока отстроятся, жить будут у нас, больше негде.

Николаю я подробно рассказал про метод цементирования в угольном порошке. Как готовить изделия, какие части оставлять открытыми, а какие обмазать глиной с песком. Сказал, что нагревать горшок с изделиями надо как в гончарной печи и в огне держать столько, сколько горшки палят, а потом пробовать чуть больше, чуть меньше – что из того выйдет.

Тут поведал Николай и мне одну историю. Живет, мол, в Чернигове один кузнец, литвин, с севера к ним приехал и осел, знает тот литвин секрет, как добрую зброю ковать. Никому того секрета пока не открыл, разве что сыну старшему, но тот уехал из Чернигова. И как ни старались подмастерья подглядеть, ничего не вышло у них.

Рассказывал один из них, после того как Николай его поил целый день, что складывает их хозяин готовые изделия в железный ящик, а что еще он в тот ящик кладет, никто не знает, – ящик в огонь засовывает и только тогда подмастерьев в кузню пускает. Целый день тот ящик в огне лежит, нагретый до ярко-вишневого цвета, вечером его из горна достают и на ночь остывать оставляют. Утром мастер сам все достает, сам чистит, ящик прячет, а готовые ножи, сабли, топоры на доводку отдает.

Вот и подумал Николай, как меня послушал: а не в толченом ли угле выдерживал литвин свои сабли? А я догадался, что недаром Николая нашел, – как человек тянется к знаниям, просто душа радуется. И не столь важно, что к чужим. Тут ведь еще как сказать, кто прав, кто виноват. Все знания – от Бога. Если стать на такую точку зрения, то тот, кто присваивает знание, полученное им свыше, – безбожник, а тот, кто их использует для личного обогащения, – вор.

Быстро сообразив, что старый литвин использует железный ящик для контроля температуры, дал Николаю задание выковать с батей такой же и попробовать цементировать изделия. Ящик делать такой, чтобы лемех от плуга туда влезал. Если все получится, отковать мне три плуга цельнометаллических.

– Так зачем тебе три плуга? У тебя что, шесть рук?

– Найдем руки, тут главное – чтобы было что в них взять.

– Так никто не пойдет к тебе весной работать, каждый свое поле отсеять захочет, а потом уже и поздно будет пахать.

– А ты пошто? Вот тебя и батю найму: все одно крица кончится, пока новую выплавим – как раз все и засеем.

– Не, невместно кузнецам за оралом ходить. Тогда и не кузнец, а не пойми что, если землю пашет.

– Вот бате моему это растолкуешь, а то каждую весну сеет и нас всех в поле тащит, – посмотрим, чья возьмет. Шуткую я, Николай. Будет у вас работы без поля – плинфу, уголь отжигать и домницу ладить. Как возведете, так поедем руду искать.

– Так чего огород городить, если руды нет?

– Не твоя печаль. Сказал, что будет руда, – с меня и спрос. Ваше дело – домницу поднять. Сперва крицу выпалим, посмотрим, что за руда, какое железо выходит, тогда уже высокую домну строить будем. Ладно, давай спать, когда вернусь – дальше потолкуем.

Авраам привез сто пятьдесят мешков зерна, правда, продал мне их вдвое против той цены, что я осенью платил, зато вовремя. Может, самому в Киеве купить и дешевле бы вышло, но пока привезу, может так статься, что лед на нашей речке уже саней держать не будет, и доставить зерно к нам в село выльется в целую эпопею.

– Что так мало меда привез, Богдан?

– Радуйся, что это есть, – я уж думал, и того не будет, пустым к тебе ехать придется. Масленица – последний праздник, когда казак со спокойной душой погулять может, потом забот навалится – уже не то веселье. Так что выпили казаки твой мед, Авраам, ждать придется.

– Спрашивают меня уже многие – где казаки тот мед берут, что я везу? Уж не знаю, что им и отвечать…

– Так рассказывай, как оно есть на самом деле. Скажи, недолго еще тот мед литься будет: как весь перевезу – так и не станет. Себе пару бочек оставлю, чтобы было чем зимой душу развеселить. А второго такого клада, может, и на всей земле нет. Так что дешево тебе мед продаю, Авраам, понравился ты мне, другому бы вдвое против твоей цены загнул.

Купец криво усмехнулся и посмотрел на меня, не скрывая иронии:

– Я тут в этой корчме всего полдня посидел, пока ты приехал, а уже раза три слыхал, как казаки бают – мол, есть в селе у атамана Иллара Крученого казак Богдан, молодой, еще усов нет. Бают, научился тот хлопец из бражки добрый мед делать: все село ему бражку настаивает, а он только мед варит и монеты в сундуки складывает.