Александр Прозоров - Крестовый поход

– Точно датские? – недоверчиво переспросил Витовт.

– Русские такой брони не носят вовсе. Кирасы там были. Иные вороненые, иные крашеные. Но без крестов. Датчане, больше некому. И сами русские о том же говорят, и полон, сказывают, был.

– Большой?

– Бояре вернувшиеся признали, побили их всех со злости, княже. Иных и с пристрастием смерти предали. Повели себя датчане, ровно тати. Таково с ними и обошлись.

– Значит, королева Маргарита желала князя Егория ловким ударом уничтожить, а вместо этого токмо лютой ненависти добилась? – Князь Витовт наконец-то расслабился, рассмеялся, откинулся на спинку кресла. Снял с пояса небольшой бархатный кошель, бросил его гонцу: – Вот, получи. Ты принес важные вести и зело вовремя. Я запомнил твое имя и награжу достойно заслугам. Свободен, отдыхай.

– Ну же, друг мой, вот все и разрешилось! – Здесь, в Вильно, Джелал-ад-Дин показательно носил восточные одежды: расшитый шелком и атласом халат, перепоясанный усыпанной самоцветами саблей, войлочную тюбетейку с рубинами и изумрудами, мягкие войлочные сапоги с задранными вверх носками. Но толстый стеганый халат лишь подчеркивал худобу татарского хана. Провалившиеся темно-синие глаза, совсем тонкие усики, блеклая бородка. Князь Витовт с самого начала подозревал, что его верный и близкий союзник чем-то болен. Не наесть к тридцати годам никакого тела – это явно не к добру. – Ты можешь выступать, ничего не опасаясь. Подобной подлости стерпеть невозможно. Тем паче ее не спустит атаман Егорий. Злобен, пес, ако оса осенняя.

– Верны ли известия сии? – пожал плечами великий князь Литовский и Русский. Разменяв седьмой десяток лет, он научился осторожности. – Знамо, в Дании и Ганзе ушкуйника сего опасаются, смерти ему желают и планы о сем строили. Доходили слухи, что разом покончить с ним желают, благо никого за ним не стоит и мести можно не опасаться. Однако же… Увести все войска и оставить княжество беззащитным?

– Твое княжество на крепостях стоит, а не на ратях. Коли кто прийти и рискнет, в стены дубовые лбом упрется, – тяжело вздохнул хан. – Вернешься – отомстишь. Да и некому ныне супротив тебя выступать!

– После Грюнвальда разве что половина невредимыми вернулась. А ну и Орда рать крепкую супротив нас выставит? Кем тогда мстить?

– Как можешь ты так говорить, мой друг?! – остановился перед троном свергнутый чингизид. – Вспомни, разве я колебался, когда ты попросил меня о помощи? Разве я не проливал кровь за тебя и твою державу?! [20]И что я слышу теперь? Это и есть твоя благодарность?

– Я не отказываю тебе, друг мой, – поспешил заверить гостя Витовт. – Я размышляю, как поступить наиболее разумно.

– Баба на троне, – презрительно сморщился Джелал-ад-Дин. – Что она сможет?

– Но ведь сесть смогла?

– У меня была неудачная сеча. Когда татары узнают, что я жив, они сами с радостью призовут меня в Сарай!

– Что же ты тогда туда не скачешь? – удивился князь. – Али твоего черного тумена не хватит, чтобы пройти через кочевья?

– Гафур-мирза, подлый предатель, не захочет этого допустить. И фряги, гнусные гяуры, позволили ей набрать наемников. Тумена не хватит. Орда татарская, все воины, весь народ наш примут меня с радостью. Но есть кучка крыс, что не захотят расстаться с теплыми местечками. Они и станут путаться под ногами.

– Вот видишь, тумена мало, – резонно ответил князь Витовт. – И литовцев моих тоже может не хватить. Надобно к брату моему Ягайло [21]обратиться за подмогой, чтобы уж точно перевес в силе имелся. Но вот согласится ли? Зачем ему это? Твоя сила – это моя сила. Мне же он доверяет мало. Хотя и знает, что все мои земли, все княжество после кончины моей перейдут к нему или его сыну. Нужно пообещать ему что-то весомое, от чего он не сможет отказаться.

– Пообещай ему Русь! – Татарский хан нервно пробежал по тронной зале от стены до стены. – Ярлык на великое княжение! От князя Василия все едино пользы никакой. После разора заперся у себя в Москве и носа наружу не кажет. Пусть лучше там достойный правитель сядет! Способный и за себя постоять, и дружбу хана великого в полной мере ценить.

– Вели Василию тоже в поход выступить! – тут же предложил литовский князь. – Он твой данник, он обязан подчиниться. А дабы не отказался, мы поход свой через Московию начнем. Когда рати под стенами встанут, то все сразу и раскроется. Коли присоединится зятек, то, стало быть, честный союзник. А нет… Тут же за измену и покараем.

– А если присоединится? – остановился чингизид, поняв, что затевается нечто, непонятное его разуму.