– Так точно, товарищ народный комиссар!
– Хорошо. Идите работайте…
Направляясь к Мартынову, я вспоминал сегодняшнее утро, в котором ничто не предвещало беседы с Берией.
Встретили меня, хм, хорошо. Сначала Мартынов обстучал плечи, приговаривая, что я прекрасно выгляжу, потом Меркулов, к которому мы пошли с генералом, говорил мне почти то же самое, что и Александр Николаевич, только без обниманий и дружеских тычков. А затем, уже в отделе, меня затискали-зацеловали и напоили вкуснейшим ароматным чаем с обалденными постряпушками, которых я готовился слопать как можно больше. И выполнил бы свое желание, но поступил вызов к наркому, который очень вежливо и доходчиво меня «возлюбил» и заставил гадать о своей дальнейшей судьбе. И Мартынов, волк старый, ведь знал же, что меня с группы снимают, и ни слова не сказал, ни об этом, ни о моей дальнейшей судьбе!
– А-а-а, явился, – Мартынов ехидно улыбнулся, увидев мою физиономию. – Быстро, быстро. Я думал, что Лаврентий Павлович тебя дольше продержит.
– Александр Николаевич, неужели нельзя было меня предупредить, я бы…
– Ни черта бы! – Мартынов явно разозлился. – Что бы изменилось? Только то, что слова Лаврентия Павловича до тебя бы не дошли! Вот и все. Тебе ведь не один раз говорили, что нужно думать, а потом что-то делать! Что ты нужен стране, нужны твои знания. А ты? Расп…й ты, конченый! Твое счастье, что «психи» утверждают, что глупости ты делать больше не будешь. И все, заканчиваем с этой темой! Лаврентий Павлович тебе все уже и так сказал. А теперь… Товарищ майор, вот номер дела, с которым вам следует ознакомиться, а вот список вопросов, на которые вы должны ответить. Помимо этого, вы должны составить записку с вашим анализом данного дела и вашими предложениями по нему. Дело получите в спецчасти, как и тетрадь для записей. Надеюсь, вы не забыли правила работы с документами особой важности? Очень хорошо, что не забыли. Работать будете в кабинете 0-12, ключи получите также в спецчасти. Вам все понятно, товарищ майор? Свободны!
Оказавшись в коридоре, я ошарашенно покрутил головой. Ну командир, ну… Как он меня на место поставил? Расслабился ты, товарищ Стасов, за время лечения, отдыха и «повышения квалификации». Расслабился. И все равно обидно, что при утренней встрече ни слова не сказал на эту тему. Командир называется. Ну да чего уж теперь, все равно ничего не изменишь. Да и правильно все. Ладно. Пойдем получать рабочие документы.
В спецчасти я завис надолго – сначала оформил кучу подписок, будто и так ими не опутан с ног до головы, потом расписывался за само дело, оказавшееся толстенной дерматиновой папкой, причем опечатанной. Затем за тетрадь для записей, больше похожую на прошнурованную амбарную книгу с пронумерованными страницами, и за отдельный запечатанный конверт с вопросами, на которые я должен ответить. Потом въедливый капитан-секретчик озаботился отсутствием у меня печати (свою я сдал еще при отъезде в командировку) и долго выяснял у кого-то по телефону, как поступить, а выяснив, заставил поставить еще кучу подписей. Про получение ключей от кабинета и сейфа я вообще молчу!
Короче говоря, в своем новом рабочем кабинете я оказался только в пятом часу дня и вымотанный похлеще, чем на базе у «Баха». Наконец-то, усевшись за стол, я вздохнул – вот и начался новый период твоей службы, товарищ майор: кабинет в подвале, неподалеку от знакомых камер и следственных кабинетов, задание, к которому пока и не приступал и… отсутствие права на ошибку, если верить наркому. А не верить ему… Ладно, хватит стонать, начинаем работать. А кабинет мне достался вполне приличный, хоть и небольшой. Стены, окрашенные зеленой масляной краской, большой письменный стол с тумбой для бумаг и большим выдвижным ящиком, четыре стула, выглядящих совсем новыми, шкаф для одежды, сейф, телефон и аккуратная лампа с зеленым тканевым абажуром на столе, яркая лампочка и небольшое окошко, забранное решеткой под потолком. По нынешним временам очень даже ничего. Не хватает только графина с водой и чайника со всем сопутствующим.
Да. Полученная папка оказалась интересной. Вернее, не интересной, а… даже не знаю, как правильно сказать. Как оказалось, мои коллеги прошлись по местам, так сказать, моей боевой славы. И не только моей. Фотографии и копии протоколов осмотра поляны, на которой я впервые осознал себя в этом мире, сожженный хутор, у которого я получил посылку для наркома и похоронил застрелившегося чекиста. То же самое, но с местом, где был застрелен «байкер», при поездке за вещами которого погибли мои друзья. От всего увиденного воспоминания накрыли так, что нехорошо стало. Перед глазами, как наяву, встала поляна с погибшими чекистами, бледное лицо тяжелораненого офицера на хуторе, танк и вспухающая в облаке дыма машина с парнями.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу