Евгений Щепетнов - Слава. Возрождение

И они зашагали по «дороге, вымощенной желтым кирпичом», к великому и ужасному, тому, что ожидало их в конце пути.

Они прошли еще метров сто по светящейся дорожке, пока Слава не замедлил шаг и не остановился:

– Всем стоять. Отдыхаем. Никто никуда не идет, пока я не разведаю сам. Сидите тут. Или стойте тут. Или не стойте тут. В общем, не мешайте мне сейчас, не трогайте ничего, пока я не скажу. Хорошо?

– Хорошо… – пожала плечами Лера. – Мы пока тут осмотримся, да, Тирас?

– Осматривайтесь, только никуда не лезьте, – хмуро сказал Слава. – Я не смогу сейчас на вас отвлекаться.

Он сел у стены, подложив под спину вещмешок, закрыл глаза и замер, как будто уснул. Тирас, глядя на него, недоуменно спросила:

– Чего это с ним? Отдыхает, что ли? Устал так?

– Нет, – усмехнулась Хагра, – он так выпускает душу из тела, чтобы она полетала и посмотрела, что там впереди. А вдруг засада?

– Неужто он так умеет? – широко раскрыла глаза сотница. – Я бы все отдала за такую способность! Сколько людей бы это могло спасти!

– Он недалеко может летать, только метров на сто, мне так сказали, – дипломатично ответила Хагра, не упомянув, что сказала ей это Лера, находящаяся в ее же теле. Они договорились между собой, чтобы Хагра сейчас вышла «на волю», пока ничего особенного от них не требуется. Ей же тоже интересно! А Лера пока отдохнет в темноте мозга.

– Ну пошли, пошли, посмотрим, чего там за дверями!

– Чего-то мне тут не по себе, – замялась Тирас, однако пошла следом за девушкой, решительно подошедшей к одной из дверей, равномерно расположенных по обеим сторонам коридора. Дверь автоматически открылась, уйдя в стену, чем привела Хагру в восторг. За ней был длинный, такой же широкий коридор – метров сто, не меньше. В полу так же тускло светились панели, а в конце коридора виднелась еще дверь, большая, массивная, до потолка, с прозрачным окном.

Хагра быстро прошла коридор и заглянула в окно. За ним виднелись какие-то предметы, плохо просматривающиеся в неярком свете.

– Я туда не пойду! – заявила подошедшая сотница. – И тебе не советую! Сказано же: ничего не трогать!

– Ну я и не трогаю. Иди назад, если страшно, а я хоть погляжу… – Хагра приблизилась лицом к окну, вглядываясь, что там за ним. Неожиданно и эта дверь раскрылась – бесшумно, плавно, как и предыдущая, раздвинув массивные створки и как бы приглашая девушку войти. Она помедлила секунду и прошла в помещение.

Внутри было стерильно чисто, тихо, стояли ряды красивых кресел, а перед ними были укреплены столики-панели, с кнопками, отчетливо видными на плоской поверхности. Кнопок было множество: цифры, знаки, незнакомые Хагре, не менее сотни, разных цветов и размеров.

Хагра с любопытством протянула руку и попыталась нажать одну из них, но ничего не прижималось – кнопки были сенсорными, но в воздухе прозвучал короткий сигнал, напоминающий мелодичный звук, исходящий из какого-то музыкального инструмента. Хагра усмехнулась и нажала другую кнопку – сигнал был другого тона. Она радостно засмеялась и начала нажимать кнопку за кнопкой, прислушиваясь и веселясь, как ребенок.

Потом ей надоело стоять; она уселась в это кресло, белое, с кремовым оттенком, и продолжила свое развлечение, как пианист играя кнопками. Наконец ей надоело «музицирование», она наклонилась вперед и поставила локти на панель. Правый локоть нажал на кнопку справа, большую, зеленую, прозвучал длинный трубный сигнал, и кресло вдруг стало заваливаться назад, да так быстро, что Хагра лишь успела схватиться за поручни, заметив, что перед ней на панели нарисовался виртуальный экран, на котором появились строчки неизвестных букв. Из кресла выскочили десятки тяжей, прижавших ее руки и ноги к спинке и сиденью, а к руке присосался выскочивший откуда-то вакуумный пистолет.

Пшик!

Сознание Хагры, беспомощно пытавшейся вырваться из могучих объятий кресла, потухло, и она отключилась. Девушка уже не видела, как из кресла с боков выдвинулись прозрачные половинки герметичного купола, и она оказалась заключенной во что-то подобное огромному яйцу, или кокону, с верхней прозрачной частью. Кокон заполнился туманом, не позволявшим разглядеть то, что в нем происходит, и в помещении снова воцарились покой и тишина.

Слава вышел из тела и воспарил в пространстве. Оно было темным, и редкие информационные нити, пролетающие в этой темноте, принадлежали ему, связанному с керкарами, бродящими наготове вокруг котлована с кораблем, и Шаргиону, с которым Слава постоянно обменивался пакетами информации.