Андрей Величко - Дом на берегу океана

По картам двадцать первого века выходило, что в лагуну есть проход с северной стороны, и мы, огибая риф, направились туда. Но, получив возможность взглянуть на этот якобы проход вблизи, я велел становиться на якорь метрах в пятидесяти от рифов и доставать надувную лодку. Вот на ней тут можно будет проплыть, да и то соблюдая определенную осторожность.

Только тем, что мы с Тонгой смотрели не на берег, а на рифы, оценивая проход в них, и можно объяснить, что первой заметила на острове нечто необычное Ханя.

– Там, кажется, корабль, – не очень твердо сказала она. А потом добавила гораздо определеннее: – И человек. Совсем старый, на нашем острове таким был только Увака-ау, но он давно умер. Или как вождь на Питкэрне.

Глянув в сторону берега, я убедился в правоте девушки.

Кроме собственно острова Оэно, в лагуне присутствовала совсем небольшая песчаная коса длиной около километра, а в ширину где-то от пятидесяти до семидесяти метров, расположенная как раз между нами и большим островом. Кое-где на ней торчали заросли чахлого кустарника, которые и помешали сразу увидеть то, что находилось в мелком проливе между косой и островом.

А торчала там полузатонувшая лодка, причем довольно большая, примерно с один корпус «Мечты». Собственно, она и не тонула только потому, что явно лежала килем на дне. А рядом с ней на берегу действительно стоял человек, опирающийся на довольно длинную палку.

В бинокль сразу стало видно, что лодка вся в каких-то заплатах, но в ней один черт полно воды. А человек действительно довольно старый по местным меркам, потому как тут мало кто доживал до седых волос. И опирается он не на палку, а на совершенно явное копье.

Тем временем лодка была надута, и Влас уже крепил к ее транцу мотор «Салют». Затем мы с ним спихнули лодку на воду, я перебрался туда, подождал, пока моему примеру последуют Ханя с Тимом, вооруженные калашами, и дернул за шнур. Моторчик заурчал, и лодка двинулась в лагуну.

Поначалу я смотрел в основном вперед и вниз, опасаясь напороться на что-нибудь, но скоро мы преодолели опасное место и, прибавив скорости, двинулись вдоль косы. Я опять взял бинокль, и увиденное мне не очень понравилось.

Старик стоял не просто так. Вот ей-богу, по нему было видно, что человек смотрит на приближающуюся лодку и прикидывает, как бы подороже продать свою жизнь! Кроме того, он был явно ранен. Правая нога, выше колена обмотанная какими-то большими зелено-рыжими листьями, ниже повязки посинела и опухла. В чем дело? Он что, уже видел европейцев, потому как Ханя с Тимом в своих шортах, футболках и бейсболках как-то не очень походили на полинезийцев? Или тут что-то другое?

На всякий случай я решил до прояснения ситуации не приближаться к берегу менее чем на тридцать метров, но когда до него оставалось примерно вдвое больше, старик вдруг на глазах расслабился, положил копье и даже не сел, а практически упал на песок. Да он небось только сейчас рассмотрел, кто плывет, понял я и направил лодку прямо к островитянину, на всякий случай пересел и, перехватив румпель левой рукой, правую положил на рукоятку «глока».

Вскоре наша посудинка ткнулась носом в песок, и Ханя, оставив автомат, бросилась к старику и что-то затараторила по-полинезийски. Старик отвечал, но редко и односложно – кажется, ему было трудно говорить. Впрочем, девушка это тоже сообразила, потому как метнулась к лодке, достала бутыль с водой и начала поить островитянина. После чего тот малость прибавил красноречия, и вскоре я уже слушал историю беглецов с Мангаревы в пересказе Хани.

Очень давно, когда старик был еще полным сил мужчиной, на Тараваи, втором по величине острове архипелага в лагуне, расположенном на юго-восток от Мангаревы, люди объединились под началом великого вождя Тамароа-Ику, вооружились и напали на Мангареву, где в то время жило четыре рода без единого руководства. Быстро выяснилось, что агрессоры – очень хорошие воины, с которыми невозможно справиться. А кроме того, они едят людей. В общем, война продолжалась несколько лет, и в результате два рода просто исчезли, один принял людоедство и признал над собой власть Тамароа, а последний сбежал на Акамару, небольшой островок на краю архипелага. Еще несколько лет у беглецов получалось успешно обороняться от набегов с Мангаревы, потому что в этом роду были потомственные моряки и кораблестроители, которые могли строить лодки из тех не очень больших деревьев, что еще оставались на острове. Кроме того, им удалось захватить с собой самое большое судно архипелага – последнее каноэ, оставшееся от далеких предков. Поэтому несколько морских сражений закончилось поражением людоедских эскадр.