Александр Белый - Славия. Паруса над океаном

– Не отложили! Уже установили! По пять на два укрепления в порту и по четыре на два укрепления у цитадели. И по одному на бак каждого флейта. Даже запальные замки везде поставили. Провели испытания, так эти орудия лупят новыми снарядами точно так же, как и наши, на полторы мили. Тем более что калибр одинаков. Теперь безнаказанно войти в бухту ни одна эскадра не сможет, а с нашим оружием – и со стороны пляжей никто никогда не прорвется.

– Отлично. Но мне удивительно, что артиллерийские бастионы уже готовы.

– Сир! Весь световой день никому нет ни минуты покоя, ни лыцарям с женами, ни казакам с казачками, ни мужикам с бабами. Рассказать вам о нашем распорядке дня? – Дождавшись моего утвердительного кивка, Петро продолжил: – Подъем с рассветом, в шесть утра, абсолютно для всех, кроме непраздных казачек и баб. Пока воины бегают и занимаются комплексом физподготовки, все остальные обязаны взять в каменоломне по три камня и перенести в заранее намеченное архитектором место. Мужики тащат большие, килограмм по пятнадцать – двадцать, а женщины – маленькие, килограмм по восемь – десять. На три захода уходит ровно один час. Затем и нам, воинам, приходит очередь таскать камни. Тоже по три захода, но мы управляемся за полчаса. Точно такой же моцион, как вы, сир, говорите, получаем и вечером. Так вот мы подсчитывали, три с половиной тысячи работоспособных людей, особо не напрягаясь, в среднем за день приносят туда, куда укажет архитектор, до трехсот тонн камней, по-другому это сто сорок кубометров. А за три месяца мы уложили не меньше двенадцати с половиной тысяч кубов. Так что, сир, уже не только все четыре бастиона полностью построены, но и причал и волнорез. Даже цементным раствором залиты. Теперь в бухту может войти не полтора десятка кораблей, а все три. Портовую площадь выложили камнем давно, а сейчас заканчивают мостить дорогу к цитадели.

– Ну это два часа светового дня. А все остальное время что делали?

– Сразу после завтрака химики, механики, кузнецы, литейщики и дежурная смена крестьян, которые работали на мехах, шли в пещеры, там они построили лабораторию, мастерские и печи, а для всех остальных проходило боевое слаживание. Команды осваивали новые корабли; когда не очень сильно штормило, выходили в море, правда, недалеко. Капитан Полищук занимался с сухопутными подразделениями, то есть с морским десантом, совместно с матросами отрабатывал абордажи. Потом в дальней маленькой бухте сделали так, как вы говорили: вылили на поверхность воды земляное масло, подожгли, затем прыгали в огонь и плыли под водой к чистому от пламени месту. Через это испытание абсолютно все казаки прошли по четыре раза. Да! Страшно было, особенно сначала. Еще стреляли. Лыцари – совсем мало, а новички делали по восемнадцать выстрелов из револьвера и по четырнадцать выстрелов из винтовки. У госпожи Риты с порохом напряженка.

– О! Вот как вы ее стали называть! Раньше была Ритка, а сейчас уже госпожа.

– Ага! Господин полковник за «Ритку» уже одному умнику по кумполу треснул.

– Понятно. – Отучить Ивана от укоренившегося в его мозгах отношения к воспитанию вообще и ставших привычными мер воздействия за кривое, по его мнению, слово, было невозможно. Впрочем, любые его начинания и действия мною поддерживались безоговорочно. – Вообще-то Рита действительно достойна самого высокого уважения. Но ладно, рассказывай дальше.

– А что дальше? Вон сержант Васюня все три месяца пушкарей гонял.

– И как твои, Степан, успехи? – повернулся к Васюне. – Будут у нас хорошие бомбардиры или как?

– Почему будут? Уже есть. Даже в этой нашей новой команде пятеро казаков, то бишь матросов, показывают очень неплохие результаты. Правда, двадцать стофунтовых бочек черного пороха сожгли и две тонны железа в море выплюнули, но косоруких и косоглазых отбраковали, сорок девять перспективных пушкарей определили. Мы их по трое-четверо распределили на каждый корабль. И четверых на бастионы порта и цитадели поставили, по одному на каждый. Надо бы их всех поощрить, я обещал.

– Обещания надо выполнять, подай список, поощрим. Вижу, засиделся ты в командирах отделения, Степа. – При этом заметил, как Петро еле заметно утвердительно кивнул. – Однако об этом потом. Давай, Петро, рассказывай об учебе. Вижу, оба говорите на славянском языке почти правильно.

– Еще бы, стараемся соответствовать. А учатся все по той методике, по которой вы велели. Даже крестьяне учатся. Когда вы в Хаджибее сказали, что освобождаете их от всех податей на три года, а знающих арифметику и разговаривающих на нашем языке – на пять, заниматься начали прямо на кораблях.