Андрей Величко - Приносящий счастье

– Аналогично. – Это уже Поль. Причем он явно хотел что-то добавить, но сдержался.

– Я тоже так считаю, – подал голос дядя Миша.

– Ну а от моего мнения, получается, и вовсе ничего не зависит, но я тоже «за».

Сказав это, я посмотрел на Поля – будет он теперь, когда решение уже принято, озвучивать какие-то явно имеющиеся дополнительные соображения? Но брат Хани только еле заметно покачал головой.

Выждав три дня, за которые в моей таблице подоспела клетка с желтым верхом, я перебрался на дачу около Прудов. До благоприятного обратному переходу момента оставалось еще пять дней. Их я потратил в основном на поиски металлолома. Подготовил к эвакуации часть заброшенной железной дороги в лесу неподалеку от своей бытовки, а потом поехал в Москву. Там, помимо посещения работы, занялся примерно тем же самым, то есть поисками мест, где плохо лежит немалое количество бесхозного железа. В процессе этих поисков вынужден был признать, что хоть в чем-то нынешние власти преуспели: таких мест оказалось неожиданно мало и каждое из них было достаточно неудобным. Эх, где ты, начало девяностых, когда только в шаговой доступности от дома имелись четыре заброшенные стройки с кучей ржавых железяк на каждой? Теперь же мне приходилось рыскать по всей столице. Правда, в упоминаемом недавнем прошлом не было «Гугла» с его спутниковыми картами, которые здорово помогли в поисках.

Потом я разменял пятьдесят тысяч долларов из притащенного дядей Мишей дипломата, причем представ во время этой операции не самим собой, а Валерием Липкиным – такое имя с фамилией стояли в паспорте, недавно приобретенном мной вместо пневматического «макарова».

«И существенно дороже него», – не преминула напомнить жаба.

Затем тот же самый Липкин на электричке проехался до Дмитрова и купил там подержанный челябинский бульдозер Б-10М – за четыреста тридцать тысяч рублей и в очень приличном состоянии. Отогнал его примерно на километр от места покупки, дождался темноты и открыл переход в Форпост. Впрочем, это, скорее всего, проделал уже Николай Мещерский, но точно я сказать не мог, потому как для межмировых переходов пока, слава богу, еще не требовалось показывать паспорт.

За это время дядя Миша тоже обзавелся таблицей, и мы сели сравнивать мою и его, потому как самостоятельно путешествовать между временами майор не мог.

Даже при беглом взгляде было видно, что у дяди Миши почти отсутствуют белые клетки. Впрочем, и черная тоже была всего одна, а основной массив был раскрашен в красный и желтый цвета. Впрочем, имелись и три зеленые полуклетки, но все они были на переход оттуда сюда.

– Значит, придется погостить у нас еще неделю, – резюмировал я. – Дожидаемся вашей желтой, у меня в этот день будет белая, и отправляемся в Москву. Там вы сидите еще четыре дня, потому как не пропускать же зеленую клетку, у вас их и так мало.

– Да, но у тебя же в это время будет красная!

– Так я никуда не пойду. Отправлю вас домой, а сам останусь в Москве еще на пару дней, чтобы воспользоваться вот этой желтой. Заодно и тросов прикуплю, на которых наш бульдозер будет оттуда металлолом вытаскивать. Кстати, интересно – а для техники нет похожих графиков? Впрочем, даже если они есть, Женя тут ничем не поможет, придется ломать голову самому.

А вскоре произошло сразу два события. Первое состояло в том, что однажды вечером ко мне заявился Поль.

– Хочешь озвучить какие-то соображения, не высказанные на прошедшем совете? – поинтересовался я.

– Да. Они касаются того, что будет у нас к моменту, когда там пройдет год с заблокированной возможностью межмировых переходов. То есть когда снова появится возможность открыть дырку между там и здесь.

– Согласен, интересный вопрос. Но в астрологии я не силен, а дожить до того момента не может надеяться никто, будь у него хоть вся таблица сплошь из зеленых клеток. Кстати, твоя-то скоро будет готова?

– Женя обещал закончить ее дня через два. А вот про то, возможно ли кому-то из нас прожить триста лет до следующей разрешающей фазы, я и хотел поговорить. Можно, причем это не так уж и трудно. Просто эти наши триста лет придется просидеть там, в двадцать первом веке. Где пройдет всего лишь один год.

– Да, это возможно, но в чем смысл?

Вообще-то я, кажется, и сам потихоньку начал соображать, что тут имеется в виду, но все-таки пусть Поль конкретизирует, а то мало ли.

– Их два, – сообщил он, – и не могу сказать, какой важнее. Первый заключается в том, что в момент контакта наших потомков с той Россией и миром будет иметься посредник, отлично знающий тамошние реалии. А то ведь, сколько документов ни натащи, все равно по ним трудно будет составить объективную картину. Даже язык, и тот за триста лет наверняка здорово изменится!