Андрей Величко - Приносящий счастье

Я, собственно, уже проанализировал, отчего моя фанерная моторама трясется, как овечий хвост, и собирался заменить ее на сварную стальную, но все-таки этот путь мне казался не самым лучшим. Во-первых, даже самые приблизительные расчеты показали – она получится хоть и немного, но тяжелее, что мне не очень нравилось. А во-вторых, интуиция явно намекала на «свято место пусто не бывает». Да, жесткая стальная моторама, скорее всего, не будет вибрировать. Она просто передаст вибрации моторов на центроплан! Где они могут быть и не так заметны, но от этого не станут менее опасными. Дерево же гасит тряску куда лучше металла, и значит, для начала надо попробовать просто заменить березовую фанеру на что-нибудь иное, и желательно местное. Самому, что ли, попытаться склеить ту же самую фанеру, но из эвкалипта?

Но тут я вспомнил последнее увлечение Попаданца – лук. Он утверждал, что охотиться с ним можно ничуть не хуже, чем с мелкашкой, и уже начал что-то клеить из казуарины. Эти высокие кусты во множестве росли вокруг Форпоста и пока считались почти бесполезными растениями, пригодными только на удочки, колья и дуги для палаток, ну и на дрова. Слишком уж тонкими были их длинные прямые стволы, чем-то похожие на бамбук. Все правильно, но для моторамы такого маленького самолетика и не нужно толстенных бревен! Сама же древесина действительно сравнительно легкая и очень прочная, особенно на изгиб. Значит, пора делать казуариновую переклейку и смотреть, как она себя поведет в качестве заменителя фанеры. А потом, получив первые результаты, идти в двадцать первый век, лезть в Интернет и смотреть, что уже было сделано другими в этом направлении, но ни в коем случае не наоборот, чтобы не было поводов абсолютизировать чужой опыт.

Вообще-то на ближайшее время у меня был запланирован режим «две недели тут – два дня там». Из соображений, чтобы ожидание ответов на письма дяди Миши не затянулось слишком надолго. Он говорил, что ждать придется примерно неделю, но ведь если сидеть в шестнадцатом веке безвылазно, тут за ту неделю пройдет лет пять. Так и испанцы смогут приплыть, а мы еще не примем решения, что нам делать с нашим золотом!

Надо сказать, что за время моих хроноприключений отношение к двадцать первому веку поменялось уже в третий раз.

Сначала, после первых посещений Хендерсона, я возвращался в Москву как домой. Но потом место, считаемое домом, переместилось на остров, а в Москве меня стало раздражать буквально все. И запахи, которые раньше совсем не замечались, а теперь вдруг стали назойливо бить в нос, и суета на улицах, и некомпетентность начальства на работе, а уж если заглянуть в Интернет… короче, тьфу и еще раз тьфу.

Недавно же все как-то незаметно изменилось еще раз – я стал воспринимать свои появления в Москве как экскурсии. Сначала она больше напоминала мне зоопарк, потом цирк, а последнее время я смотрел на нее просто как на экзотику. Да, временами тут интересно. Девушки вон довольно красивые попадаются, некоторые так и вовсе ничего, почти как наши на островах. Правда, таких мало, в основном какие-то мымры. И в телевизоре тоже изредка мелькают вполне приличные мордашки – например, эта новая звезда, как ее, то ли Маня, то ли Соня. В общем, которая из Иванова. Смыть с нее косметику и немного подучить говорить по-русски – получится вылитая тасманийка Зина. То есть все не так уж плохо и временами довольно привлекательно, но жить тут? Нет уж, увольте, у меня есть место куда лучше.

Ближе к вечеру, напилив сучьев казуарины и засунув их в сушилку, я зашел в оружейную мастерскую. Она встретила меня монотонным «вж-ж-ж», и оно было неплохо, ибо намекало, что пока все идет нормально. А вот если бы станок молчал, а шумели два работающих на нем переселенца с Чатема, это означало бы еще один ствол, отложенный в кучу брака.

Мой способ изготовления нарезных стволов, окончательно принятый в производство после долгих экспериментов, с первого взгляда мог показаться гибридом классической нарезки при помощи копира и однозубого резца, используемого аж с пятнадцатого века, и дорнирования. Главное требование, которое я предъявлял самому себе при разработке, – это чтобы в конце концов все операции могли производиться рабочими очень низкой квалификации, потому как других у нас пока не было, а как появятся, им сразу найдется чем заняться и без возни с кучей одинаковых стволов.

В качестве заготовки брался полуметровый отрезок бесшовной холоднокатаной трубы из стали 40Х размерностью 16×4,5, то есть внешним диаметром шестнадцать и внутренним семь миллиметров. Сначала внутренняя поверхность трубы развертывалась до семи с половиной миллиметров, а затем хонинговалась – все это делалось на обычном токарном станке «Корвет-402». Затем будущий ствол зажимался в нарезном станке, и начиналась тягомотина, сопровождаемая монотонным жужжанием редуктора электромотора.