Андрей Величко - Приносящий счастье

Тем временем в Москве после непродолжительного потепления вновь похолодало. Не очень сильно – столбик термометра не опускался ниже минус тридцати даже ночью, но держалась такая погода устойчиво. В новостях регулярно появлялись сообщения о прорвавшихся трубах с кипятком, причем не только в Питере, но уже и в Москве. Впрочем, в нашем доме было сравнительно тепло. После того как перед Новым годом весь микрорайон чуть не вымерз, сняли зампрефекта, а оставшимся, кажется, сделали хороший втык, так что батареи грели вовсю, а к жильцам периодически заходили какие-то девочки из управы и спрашивали, нет ли жалоб на отопление.

Мой очередной визит в двадцать первый век был достаточно длинным, он планировался на две недели, чтобы использовать зеленую клетку в Жениной таблице. В общем, образовалось какое-то количество свободного времени, и я решил употребить его на поход по врачам.

Нет, со здоровьем у меня было нормально, тут имелись несколько иные соображения. Так как последнее время походы в будущее стали довольно редкими, от одного появления на работе до другого иногда проходили годы, причем весьма насыщенные всякими событиями. Естественно, не помогали никакие шпаргалки – я просто не мог вспомнить и половины того, чем занимался в прошлый раз, и шеф уже начал косо на меня поглядывать, а увольняться с работы я пока не хотел. Вот и решил зайти в поликлинику, тем более что ее сильно хвалили, и пожаловаться на преждевременное старение. Должны же медики хоть что-то заметить – хоть я и выгляжу довольно молодо для своего реального возраста: ведь скоро стукнет шестьдесят, – но по паспорту-то мне всего тридцать пять лет!

Врачи не ударили в грязь лицом и почти сразу обнаружили у меня редчайшую болезнь, именуемую прогерией, – я потом не поленился посмотреть в «Википедии», что это такое. В общем, мне предложили лечь на обследование, и я сказал, что обязательно последую ценному совету, но чуть позднее – надо еще успеть закончить все дела в этом мире. В ответ врач почему-то начал меня утешать, что, мол, не все еще так плохо, а потом всучил кучу направлений на анализы. Я попросил еще и справку насчет склероза или маразма, которая, к некоторому моему изумлению, была тут же выдана.

Ну а насчет анализов я посоветовался с Женей Зябликовым, открыв маленькую дырку в Форпост, но не переходя туда. Наш эскулап быстро просмотрел направления и сказал, что этот, этот и вон тот ему пригодятся в процессе наблюдения за моим здоровьем, так что их действительно лучше сдать, пусть даже для этого и придется куда-то ехать.

Возвращался я поздним вечером. Асфальт на Севастопольском проспекте от холодов пошел даже не волнами, а какими-то горбами, на которых моя бедная «девятка» гремела и подпрыгивала. Я начал было жалеть подвеску, но потом вспомнил, что ей осталось всего ничего, а потом машина будет переправлена в прошлое. Где она будет стоять в моем дворе как памятник утраченному будущему, причем в этой роли даже полностью убитая подвеска ей нисколько не помешает.

В квартире за время моего недолгого отсутствия заметно похолодало. Приложил руку к батарее – чуть теплая. Значит, одного снятого чиновника оказалось недостаточно для сколько-нибудь долговременного эффекта. Наверное, объявленного виновным надо было еще и посадить. Или просто снять не одного, а штук десять? Пожалуй, лучше всего поможет комбинация из этих способов, подумал я и лег спать.

Проснулся ранним утром – от холода. Действительно, в моей комнате было не более десяти градусов тепла. В кухне – чуть меньше, батареи стали вообще ледяными, а наружный термометр при этом показывал всего двадцать семь градусов мороза. Странно, почему квартира так быстро выстудилась – вроде я ее хоть как-то, но утеплил? Впрочем, ответ был ясен. Если в замкнутом объеме, пусть даже и с абсолютной теплоизоляцией, находятся принудительно охлаждаемые тела с развитым оребрением, то есть батареи под окнами, то температура все равно будет понижаться. Что она и сделала.

Ехать на работу было еще рано, и я потратил часа полтора на обогрев хотя бы своей комнаты при помощи солярогаза – штуки хоть и довольно вонючей, но весьма эффективной. Пока он переводил граммы топлива в калории, я соорудил пенопластовые короба вокруг батарей, чтобы они не так выстужали мое жилище. После чего взял аккумулятор от «девятки», который ночевал не в машине, а дома, баллончик с эфиром для облегчения пуска и спустился к своему лимузину. Несмотря на почтенный возраст и непрестижную национальную принадлежность, «девятка» завелась почти сразу. Кстати, на дорогах было заметно свободней, чем обычно, – видимо, далеко не все иномарки оказались столь морозоустойчивы. Или их владельцам лень было с вечера тащить домой аккумуляторы, что тоже вполне вероятно. Впрочем, большинство, наверное, вообще не имело представления о такой возможности, несмотря на почти поголовное высшее образование.