Михаил Михеев - Стрелок

Последствия выстрела были предсказуемы до безобразия. Во-первых, кумулятивная граната ударила в лобовую броню танка. Внутри его глухо ухнуло, из всех щелей на миг плеснуло красным, и слабо дымящееся детище немецкого ВПК никакого дальнейшего участия в событиях не принимало. Во-вторых, немцы поняли, наконец, откуда по ним стреляют, и в свою очередь принялись азартно стрелять в ответ. Тут же успокоив наиболее ретивых, Александр начал отползать, ибо задачу он уже выполнил, отбив у немцев всякую охоту лезть в лес. Но тут фортуна показала ему, что заигрывать с ней до бесконечности не стоит, и чья-то пуля ударила в плечо.

Бронежилет – штука хорошая, но удара винтовочной пули, тем более выпущенной с небольшой дистанции, он не держит по определению. Ощущение, словно по плечу врезали кувалдой, рука мгновенно онемела, а ее хозяина развернуло и отбросило назад. Спасибо, пару секунд не ощущалась боль, организм успел отключить нервные рецепторы, но потом… Как он не потерял сознание, не понял, но все же сумел, извернувшись, выудить из кармана аптечку и прямо через одежду всадить себе один шприц-тюбик, второй…

Лекарства действовали быстро – на то они для таких случаев и созданы, кроме того, выдавали им с собой не стандартные армейские наборы, а нечто более эффективное. Через две минуты Александр смог сесть, кое-как, не снимая брони, подсунуть к развороченному плечу руку, закрепить ватный тампон, хоть немного останавливая кровь. Неудобно, конечно, ну да лучше все равно не получится. Повезло, что в левое плечо. Повезло, блин…

Запищал сигнал вызова. Скривившись, Александр вытащил чудом уцелевшую рацию.

– Слушаю. – Он сам удивился, насколько спокойно и бесстрастно звучал его голос.

– Саш, порядок. Открылось окно, – донеслось сквозь треск помех.

– Хорошо. Уходите, окно не закрывайте, ждите на той стороне. Я скоро буду.

– Ты как? – Похоже, напарник все же что-то почувствовал.

– Нормально все, – соврал Александр. – Валите давайте.

Рация вернулась во внутренний карман. Теперь можно уходить. Конечно, раненому уходить куда сложнее, чем здоровому, но вполне возможно. Тем более погоня не ожидалась. Судя по активной стрельбе, которая продолжалась на дороге, немцы все еще не сообразили, что ситуация изменилась, и продолжали держать оборону неизвестно от кого.

Вот ведь черт! Знай он заранее, когда точно откроется переход, ни за что не стал бы устраивать драку, не добрались бы немцы к этому времени. Да ладно уж, что теперь, лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном. Александр еще удивился кристальной ясности своих мыслей, и в этот момент из-за деревьев вышел ОН.

Нет, стрелок никогда не видел этого человека и все же сразу понял, кто перед ним. Камуфляж, быстрые, но в то же время неторопливые и плавные движения. Экономные движения, иначе и не скажешь. Немец двигался с изяществом огромной кошки. Смелый, великолепно обученный враг. Последний солдат антипартизанской группы…

Самое интересное, на лице у него не было так воспетого немецкими идеологами из ведомства Геббельса и впоследствии бездумно подхваченного отечественными историками выражения превосходства истинного арийца над поверженным недочеловеком. Ну не было, и все тут. Напряжение, легкое удивление, но ни презрения, ни брезгливости. Зато был автомат в руке, ствол которого смотрел на Александра. Очень неприятное ощущение, и девятимиллиметровый калибр при этом, кажется, закрывал собой весь мир.

Наверное, немец тоже был в легком шоке – ожидал увидеть перед собой как минимум диверсионную группу, а обнаружил всего одного, причем раненного, солдата. И это при том, что практически целиком уничтожена армейская механизированная колонна, поддержанная бронетехникой. Это просто не укладывалось в его мозгах, и вывод напрашивался сам собой – нападавших было много, просто остальные ушли, оставив одного, раненного, прикрывать отход. Все логично, истекающий кровью боец свяжет остальных по рукам и ногам, просто не сможет выдержать необходимый темп, а вот задержать преследователей, если они появятся, сумеет. Только он успел опередить русских и сейчас держит оставленного в заслоне человека под прицелом, а значит, стоит взять его живым.

Движение стволом автомата… Что сказал немец, Александр не разобрал, в ушах звенело, но смысл понятен. Встать, мол… Ну, это ясно без перевода, достаточно интонации. Судя по лицу этого козла, за неподчинение был положен расстрел на месте. Что ж, может, и к лучшему – попадать в плен совершенно не хотелось, наслышан был, чем подобное чревато. Жаль, левая рука совершенно не двигалась, поэтому всем известный жест пришлось делать на американский манер – с выставленным средним пальцем. Немец, судя по чуть приподнявшимся бровям, с подобной формой международного посылания знаком не был, но понял моментально. В ответ последовала короткая, но емкая тирада, в которой Александр разобрал только «швайне». Свинья, значит. Ну-ну, кто свинья, еще посмотреть надо.