А вот и экипаж нашёлся, частично. Два скелета лежали рядом. Армейский кольт в упор, да по голове. У одного небольшая дырка в затылке и ничего впереди, у другого наоборот. У первого явно сломана нога. Решил ничего не трогать. Пусть Курт с Эльзой посмотрят. Рядом лежит спущенная резиновая лодка, ещё какие-то вещи. Полазил ещё. Интересное место, я, например, вылезти наружу не смог, они, похоже, тоже. Нервы не выдержали или ещё что.
Вернулся как раз к обеду. Покушали, и как бы между делом рассказал. И чего они разорались? Особенно Хельга. Я что, больной, разбиваться и тонуть?
Примерно прикинул, как подойти с суши. Взяли верёвку и всей толпой пошли. Немного поплутали, но нашли. Спустили вниз Эльзу и Курта. Остальные толпились вокруг да около. Через час начали подавать найденное наверх. Кости сложили в две корзины. Практически целая надувная лодка с насосом! Небольшой бинокль. Труба Эльзы, пожалуй, получше будет. Швейцарский ножик в очень хорошем состоянии. Опасная бритва! Один ржавый и один очень даже ничего сохранившийся кольт и три обоймы патронов. Закатанные в целлулоид удостоверения личности. Два смертных медальона. Ракетница с пятью ракетами и распотрошённый набор для потерпевших крушение лётчиков. Что сохранилось, так это невскрытый набор для рыбалки. Всё уцелевшее было тщательно завёрнуто в кусок прорезиненной ткани. Сгнивший пистолет валялся рядом с телами. Курт, в принципе, тоже думал, что сначала был застрелен тот, который со сломанной ногой, потом другой выстрелил себе в рот. Вот так получилось, вход в бухту они не нашли. Из ущелья выбраться не смогли. В сочетании с чужой планетой это и подвигло к сему печальному результату.
Грустный день. Теперь у нас есть своё кладбище. Два креста и таблички из золота с именами и фамилиями. Дату смерти так и не поставили. Курт с Эльзой в один голос божатся — явно прошло не полвека. Лет пять от силы. Если у нас иногда дни теряются, то почему бы здешней нечистой силе и полвека не прикарманить.
Вечером у костра все сидели пришибленные. Некоторое оживление внёс Курт, он, оказывается, уже опробовал пистолет, отстреляв пару патронов, почистил, смазал птичьим жиром и принародно вручил его мне. Вообще я из него и стрелять-то не могу. В своё время всего лишь из «Марголина» обойму отстрелял, вот если бы «Калашников». Я бы показал класс. Но, как все решили, это вещь статусная. Мне и владеть. Так у меня появилась вторая личная вещь. Бинокль отдали французам. Бритву — Аспен, она ею владела профессионально. В дальнейшем, кому побриться — к ней. Ножик подарили Джону. Он им потом из дерева такие вещицы резал! Ракетницу передали дежурным. Если что, одна ракета — срочный сбор. Две — все спрятались. Три — новый год. Шутка!
Первое марта, четверг. Остров
Первая плавка! Все сошли с ума! Мельтешат туда-сюда!
По общему мнению, печи просохли достаточно. Народ разбился на две группы. Одна, более многочисленная, — на выплавку первой партии бронзы. Туда влилась Хельга. Вторая, с моим непосредственным участием, занялась проверкой аксиомы «не боги горшки обжигают». Я очень неплохо справлялся с перетаскиванием различных глиняных изделий и загрузкой угля. В общем, на мой взгляд, сделал самую ценную часть работы.
Сначала, загрузив топку печи древесным углём на треть, её в течение двух часов окончательно просушили. Потом, не делая перерыва, загрузили до полного. Конструкция была довольно хитрая. Уголь сгорал внизу, и раскалённые газы поступали по каналам собственно в камеру для обжига, а оттуда в трубу. Очень большая толщина стенок. Тонкость состояла в создании постоянной тяги, при том, что камера для обжига была открыта постоянно. Для обжига и глазирования температурный режим в наших условиях практически одинаков. Наша печка позволяла вести обжиг постоянно. По мере готовности, передвигая изделия ближе или дальше от выхода, позволяя остывать или нагреваться постепенно.
Эльза планировала использовать эту же печь и для производства стекла.
Когда свод начал светится красным, загрузили наши горшки. Температуру поддерживали, подкидывая уголь, по цвету, держа его просто красным. Цикл получился непрерывный, так что в эту ночь со сном пролетели. Каждый час, переставляя горшки и прочие изделия.
У металлургов несколько иная технология. Менее хлопотная. Они, правда, в дальнейшем планировали плавить всё в горшках-тиглях, используя печь для обжига. Но само получение металла предусматривало нагревание сырья вперемешку с древесным углём. Чего-то там восстанавливалось и смешивалось. Из-за этого и печь была проще, и само производство. Закидали слоями медь, касситерит, древесный уголь. Ещё какие-то камешки. Подожгли. И сели ждать.
Читать дальше