Константин Калбазов - Фронтир. Пропавшие без вести

Вот так и получилось, что помощником у них оказался средненький Радос. Но парнишка, по своему обыкновению, витал где-то в облаках. Такое впечатление, что и не крестьянского рода, а из интеллигентов каких, все время о чем-то думает и мечтает, словно не от мира сего. Вот и сейчас он настолько устал ждать, когда же эти двое допилят подрубленное с противоположной стороны дерево, что опять улетел в облака.

– Радос, ты с нами? Радос!

– А?.. Что?..

– Ау, мы здесь. Дерево трещит.

– Ага.

Парнишка-то молодой и где-то там мечтатель, но не сказать, что худосочный. На что Сергей был высок и крепок, однако Радос ему ничуть не уступит. Вот он надавил. Вроде ничего не произошло, но тренированное ухо, а главное, руки пильщиков четко уловили легкое потрескивание. Пила заелозила быстрее и свободнее, треск из едва различимого превратился в нарастающий, и стало заметно, что дерево начало свое неуклонное движение. Все. Дальше оставаться рядом опасно. Они отбежали в сторону, прихватив с собой пилу. Треск стал оглушительным, слышно, как рвутся древесные волокна, наконец звук достиг противной зубодробительной ноты, и, проламываясь сквозь кроны соседних деревьев, ствол упал на землю.

Чем хорош участок, выбранный для вырубки Бедричем, так это тем, что лес здесь смешанный. С одной стороны, материала для строительства предостаточно. С другой, лиственные деревья растут более тесно, чем в сосняке, и срубленные стволы вынуждены проламываться сквозь кроны и ветви соседей, благодаря чему удается избежать удара ствола о землю и его раскола.

Теперь нужно обрубить все сучья, распилить ствол на равные части, которые можно использовать на строительстве. Здесь их, пожалуй, будет три, да еще одна часть вполне сгодится на хозяйственные постройки, туда лес идет поплоше.

– Ну, ты чего опять мечтаешь? – осуждающе покачав головой, в сердцах выпалил Сергей.

За десять дней совместной работы на лесоповале они худо-бедно научились общаться. Язык местных имел мало общего со славянскими, но многие слова были схожи как по звучанию, так и по значению, поэтому изучение шло полным ходом. Разумеется, разговаривали они через пень-колоду, с невероятным акцентом, да еще и время от времени приправляя речь русскими словами, но в сравнении с тем, что было две недели назад, когда они чувствовали себя инопланетянами, разница была просто колоссальной.

– Извините, я больше не буду, – в который раз потупился парень. Эдакий облом с видом нашкодившего мальчишки. Картина маслом, йок макарёк.

– Леш, это он уже в который раз извиняется?

– А я помню? Кажется, еще с первого дерева началось.

При этих словах парень покраснел еще гуще.

Пришельцы старались разговаривать на рустинском, так как им необходима была практика. Поначалу были опасения, что, возможно, этот язык не является государственным. Мало ли, вон в ту же Америку на Земле ехали со всего света, и всех там принимали, а здешняя ситуация была чем-то схожа. Но их заверили, что хотя Рустиния – небольшое королевство в Старом Свете, Новая Рустиния является его частью и государственный язык полностью соответствует.

– Это он все время про Гнеську вспоминает, – послышался задорный голос Синека, успевшего вернуться.

– О! А ты-то чего так мельтешишь, не поспеешь за тобой.

– Я что, дядько Сергей, там бабы и вовсе как с цепи сорвались. Все на меня покрикивают, чтобы возил быстрее. Я им – мол, валить лес не успевают, а они не верят, говорят, что я все придумываю.

– Ясно. Не терпится бабам в своем доме обосноваться, вот и торопят, – сделал вывод Сергей.

Вообще-то в подобной спешке хорошего мало. Во-первых, лес нужно рубить после первых морозов, чтобы движение соков прекратилось. Во-вторых, не мешало бы материал просушить. Но, как видно, здесь определяющим фактором было время, поэтому тем обстоятельством, что стены потом еще долгое время будут плакать смолой, решили пренебречь, как и тем, что по мере просыхания дерево неизбежно будет деформироваться и появятся щели. Впрочем, со всем можно бороться по-своему – стены обработать, щели дополнительно законопатить. А вот крыша над головой – это куда серьезнее.

Бедрич уже закидывает камешки насчет зимовья, мол, оставайтесь, будет вам и крыша над головой, и сыты будете. Вот только понимает, что бесполезно это. Не из голытьбы парни и не из лодырей. Правда, Алексей поначалу был уж очень неловок, но не бездельник, это точно. Не останутся. А ведь и зимой нужно будет валить лес. Сейчас-то они только временное пристанище собираются сделать, основной дом поставят лишь к следующей осени. Ясное дело, что изначально расчет был на собственные силы, но грех отказываться, раз счастье подвалило. Вон сразу две пары рук высвободилось, и лес непрерывно заготавливается, и пашня поднимается.