Андрей Дай - Орден для поводыря

– Прошу вас, ваше превосходительство… – Девушка тихо сползла со стула и встала на колени прямо передо мной. – Я на все готова. Пощадите только моего неразумного брата!

«Давай! – орал внутри мозга Гера. – Ну давай же! Не сиди так!»

Стало жарко. Я нервно дернул непослушные крючки неудобного воротника. Карина, словно только и ожидая этого сигнала, ловкими пальцами вскрыла мой кафтан полностью и взялась за мелкие пуговки на брюках.

– Сейчас, – как-то даже ласково шептала она. – Сейчас, мой хороший…

Сердце давило. Каким-то краешком разума я осознавал, что поступаю неверно. Что желания моего тела постыдны и что я пользуюсь беспомощностью этой несчастной. Но тот, кто во мне сидит, уже успел захватить власть, завалить пышущими голодной яростью гормонами остатки вяло обороняющейся совести. Я потянулся к застежкам ее скромного платья.

Потом, уже загнав удовлетворенного Германа обратно в клетку, лежал, смотрел на худенькое, с выпирающими ребрами, ключицами и тазовыми костями тело Карины и думал. А тема этих размышлений тихонько сопела мне в подмышку.

Господи! Что же я наделал?!

Понятно, что брата этой девчушки с удивительно безволосым телом и угловатой попкой выручить совсем просто. На самом деле достаточно собрать комиссию авторитетных докторов, признающую Яна, как сестра его называла, клиническим идиотом. По законам империи такие люди, буде они совершат что-либо противоправное, подлежат отправке в дом призрения особого, закрытого, словно тюрьма, типа. Другое дело, что в Сибири ни одного такого заведения не существует. Как, впрочем, и на Дальнем Востоке. Что само собой подразумевает разлучение брата с сестрой. И вряд ли именно этого добивается полячка таким экзотическим способом.

Однако можно обойтись и без комиссий. Только тогда необходимо еще прошение от Карины на имя генерал-губернатора о помиловании бестолкового братика. Еще дорогой, прислушиваясь к отдаленному уханью пушки, я решил для себя, что если девица Бутковская не окажется какой-нибудь стервой, заставлю ее написать такое прошение. Планировал, правда, что адресовано оно будет милосердному томскому губернатору, а не генерал-лейтенанту Дюгамелю, но теперь, после того как этот сексуальный маньяк буквально набросился на ссыльную, такой документ может в какой-то мере меня скомпрометировать.

Конечно, Герочка, злыдень ты наш писюкатый, у каждого должна быть какая-то слабость. Человек без грешков вызывает подозрение и недоверие. Но достойна ли вот эта… девочка стать нашей с тобой слабостью? Милым грешком, вполне в рамках нынешней морали? Нашей содержанкой?

И не надо фыркать. Ишь моду взял, отделываться междометиями! Когда ты тут напал на бедную девчушку, как какой-то Тарзан, ты же о последствиях не думал?! Вот что теперь с ней делать? Была бы дура какая-нибудь или из крестьян, так спровадили бы ее на дальний хутор, где болтовню и слушать бы некому было. Так нет, дворянка, неплохо образованна и умна. Такая при большом желании и до царицы с жалобами дойти может. А тогда нам с тобой, сексуальный террорист, не поздоровится. Так что будем готовиться к худшему…

Карина сладко потянулась и закинула ногу мне на живот. Я в задумчивости стал гладить ее по спине, как ласкают кошку, примостившуюся на коленях…

Итак, представим себе, что это милое, трущееся носом о мою грудь и дрожащее от ласк существо на самом деле преследует несколько иные цели. Что, если в действительности она решила одним, так сказать, выстрелом убить двух зайцев… Да-да, Герочка, один из них – ты, кролик наш ненасытный! Ну конечно она хотела выручить брата, но что, если второй целью она себе определила нас с тобой, Герман Густавович? Затащить губернатора под венец – это уж чересчур, с ее-то репутацией, а вот увлечь надолго, получить какое-то влияние, стать официальной любовницей, «куковать» по ночам нужное другим людям и стричь за это дивиденды? Вероятно? Более чем! Экак она…

Карина закусила губу и тихонечко сдвигала руку с моей груди все ниже и ниже, пока не добралась куда хотела. Вот уж не ожидал от себя… Ладно этот немецкий недоросль, но я-то… Ссыльнопоселенка ничуть не стеснялась наготы и умела добиваться того, чего желала. И чего, как ни странно для моего пресыщенного такими развлечениями еще в прошлой жизни разума, вдруг захотел и я. Пришлось на некоторое время прервать раздумья. Трудно, знаете ли, напрягать мозг, когда кровь приливает совершенно к другим органам…

Давно, в другое время и в другом мире, полторы сотни лет вперед, читал статью, в которой утверждалось, что во время полового акта организм, и мужской и женский, выделяет какой-то особенный вид гормона, действующий, словно слабый наркотик. Причем при упорядоченной половой жизни человек постепенно получает привыкание к этому как бы наркотику. Соответственно, случается и эффект «ломки» при резком отказе от секса.