Андрей Дай - Орден для поводыря

– Ура! – с чего-то воодушевился сильно охмелевший сотник, поднимая свою кружку.

Выпили. Лук кончился – как всегда, когда именно его и захотелось. Правда, мяса на бочке было уже так много, что куски стали валиться на землю.

Отец Павел и от томского фельдфебеля своего не добился. Стоял там, огорченно и растерянно хлопая небесно-голубыми глазами, и не знал, кого еще побеспокоить. Да на пьяненьких нас посматривал укоризненно.

– Андрей Густавович, а что это солдаты тут столбами выстроились? – наконец решился я удовлетворить свое любопытство.

– Солдаты? – делано удивился капитан. – Где же вы, ваше превосходительство, здесь солдат видите?

– А эти? В мундирах…

– Только что в мундирах, – поморщился жестокий командир. – Еще могут ямы рыть. Или тяжести носить. А вот служить… Разве солдат русской императорской армии может по горсти пуль в ружье шомполом забить? Так что…

– Да полноте вам, – вступился я за молодых евреев. – И на старуху бывает проруха. Назначили бы им урок, а унтер и исполнит… Пока же в дозор их, что ли, отправить…

– Кого-то еще ожидаем? – блеснул глазами Принтц.

– Ну… О циньской крепости все размышляю…

– Разумно, – мгновенно понял суть проблемы разведчик. – Цам? Слышал распоряжение господина генерал-майора? Исполнять! Об уроке этим… криворуким после поговорим.

– Точно так, ваше благородие! – обрадовался фельдфебель. – Спасибо, ваше превосходительство!

– Отличным офицером мог бы стать, – поморщился Принтц. – В бою голову не теряет и разумом не обижен. Жаль, иудей. Ему бы учиться…

– Составьте список отличившихся, – посоветовал я. – Постараюсь представить к награде. Быть может, кавалеру будет позволено…

– Непременно, – улыбнулся офицер. – И в своем докладе особо отмечу. Эй, доктор! Что там у вас?

Барков охотно подошел. И попа чуть ли не силой притащил.

– Отче вот наш скандалит, – поделился с хитрым прищуром врач и икнул. – Утверждает, что среди погибших инородцев были христиане.

– Земля им пухом, – всовывая новые рюмки нам с капитаном в руку, прошелестел Хабаров. – За царствие небесное!

– И что с того?

– Желал бы обряд совершить. Отпеть, значит.

– И что же ему мешает?

– Так там шаманы туземные камлают. Он опасается, что теленгиты возражать станут. Просит отделить тела христиан…

– Да ну что вы, в самом деле, – всплеснул руками Андрей Густавович. – Честный отче! Их там никак не меньше трех рот. Что же это! Прикажете всех переворошить?!

– Так и я говорю, ваше благородие, – обрадовался Барков. – Говорю, бросьте вы, отец Павел, ерундой-то маяться. Отпевайте всех сразу. Господь всемогущий и сам агнцев от козлищ отделит!

– И то верно. А казаки присмотрят, чтобы инородцы не посмели вас обидеть.

– А-а-а хде это наши боевые товарищи? – заревел обиженным медведем Безсонов, распугав рассевшихся на бастионах ворон. – Хде, итить, доблестные засра… зайсанцы?! Что же это?! Они с нами чашу за победу русского оружия да за отцов командиров поднять брезгуют?

При этом распоясавшийся сотник размахивал десятикилограммовым фальконетом так, словно это была дирижерская палочка.

– А-а-р-ртемка! А ну тащи этих союзникав сюды! Счас-то мы их поспр-р-рашаем, повыпы-ы-ытывам, че это они, мать, нас игрируют!

Денщик нерешительно взглянул на меня и сорвался с места, только получив утвердительный кивок.

– Полезно, – согласился Принтц. – Весьма, знаете ли, скрепляет дружбу…

– Народов, – хихикнул я, протягивая руку к насыпанной прямо поверх «шашлыка» новой порции луковых перышек. – Во! А это еще что за чучело?

Так и застыл с пучком торчащей изо рта травы, разглядывая нового персонажа на нашей сцене – непонятного дядьку в чудной одежде, которого посланные за князьками казаки притащили «заодно».

– А это, господин генерал, судя по зверятам на… гм… халате, субалтерн-офицер китайской армии, – любезно поделился наблюдениями штабс-капитан. – Тайджин.

– А откуда же он тут взялся?

– Сие мне не ведомо, – развел руками мой собеседник. – Но не его ли вы ожидали увидеть?

– Артемка? Ты откуда это чудо-юдо выкопал?

– Так ить, вашество, Герман Густавович, они приехали, да и ну на калмыков наших руками махать. Те и на коленки брякнулися. А туточки и мы с ребятами. Неча, мол, нашенских инородцев сапогами иноземными пихать. На то теперя только у господина губернатора воля. А ихняя пацанва с вилами наступила. Так мы это…

– Договаривай, чего уж там, – сквозь всеобщий хохот смог выговорить я. – Живы хоть?