Андрей Дай - Орден для поводыря

Закончилась вражда между Осипом Адамовским и объединенными в «Комиссионерство» сибирскими пароходчиками. Поляк продал принадлежащие ему корабли с баржами и убыл в неизвестном направлении. И оказанная мне услуга не помогла. Так что теперь во всем регионе, по большому счету, две крупные транспортные компании – пароходства Тюфина и Тецкова.

И тот и другой сделали летом существенные пожертвования в городскую казну на устройство новой мостовой, а потом, совершенно для всех неожиданно, городской голова отправился в Тюмень к главе торгового дома и пароходства Тюфиных, Науму Андреевичу. И даже будто бы договорился о совместном строительстве в Черемошниках порта с огромными, предназначенными под сдачу внаем складами и конторками. Кумушки судачили, будто бы Дмитрий Иваныч обещал Тюфиным вымолить у молодого губернатора приказ о недопущении причаливания в иных местах, кроме городского порта…

В общем, Наум Тюфин вроде как согласился. Хитрый жук этот тюменский богатей! Знает ведь, что сын его, Николай Наумович, мне услугу весной оказал – парусные барки для экспедиции дал, так что за мной как бы долг. Попросят поддержать – отказать будет трудно. Да и смысла нет. Порт городу нужен.

Обсудили торговлю зерном. Этой осенью транспортники и перекупщики неплохо заработали. Цены-то на хлеб поднялись…

Уже недели две, как в городе, в доме Асташева, ждет меня Михаил Константинович Сидоров – красноярский купец и золотопромышленник. Гинтар говорил, они присылали несколько раз спросить, когда их превосходительство прибывает. Еще говорил – чудной этот Сидоров какой-то. Его артельщики золото за сезон пудами намывают, а он сотни тысяч на всякую ерунду спускает. Другой бы жил, детей растил да жизни радовался. А он – то пароходы из Англии в Обскую губу провести пытается, то из глухой тайги графит на Урал везет. Нефть еще на Печоре пытался из земли выковырять… Все-то у него не как у людей. А с тех пор как Асташев ему о новом губернаторе Томска рассказал, за бумаги засел. Прожекты расцвета Сибири путем развития промышленности и поддержки переселенцев составляет. Блаженный…

Приходил жандармский командир. Выглядел довольным, словно объевшийся краденой сметаной кот. Просил немедля известить, как Герман Густавович в Томск изволит… Намекал, что новости имеет сообщить, весьма и весьма радостные для меня.

Но самым нетерпеливым из ожидающих возвращения блудного губернатора, прямо-таки чемпионом, оказался мой формальный заместитель, председатель губернского правления Павел Иванович Фризель. За последний месяц прибалт дня не смог припомнить, когда бы не являлись посыльные от статского советника. И все с одним и тем же вопросом: когда ждать?

Едрешкин корень! Всеподданнейший отчет! Совершенно из головы вылетело! А Павлуша ведь переживает. Его немецкую душу коробит сама мысль об опоздании отправки документов в министерство. Подозреваю, он меня даже понять не сможет, если честно признаться, что элементарно забыл написать эти статьи – свою, губернаторскую, часть ежегодного губернского отчета. Что бы этакого соврать, чтобы он меня за инопланетянина не принял? Надуть щеки и заявить, что еду в Санкт-Петербург, дабы передать труды председателя лично в руки его императорского величества? Дескать, получил высочайший рескрипт – предстать с отчетностью… Поверит? А и не поверит, так что? Жаловаться царю побежит или донос жандармам накорябает?

Да что это я. Не побежит и не донесет. Хуже – обидится и обиду эту в душе затаит. Прямо перечить не станет, слишком умен для открытой вражды. А вот по мелочам гадить, слова всякие нехорошие в нужные ушки нашептать, слушок какой-нибудь гаденький кумушкам на поживу – это он легко сумеет. И что тогда останется? Шлепнуть в темном переулке или под статью подстроить и в угольные копи на каторгу…

Нет, Герочка! Это я шучу так… по-черному. И морду бить мы Фризелю пока не пойдем. Просто не за что. Так-то, по совести, это бы тебе, мой партизанствующий внутричерепной дух, пару раз бы долбануть! Как «за что»? А почему не напомнил? Сейчас были бы готовы потребные для отчета статьи, так поблагодарили бы Павлушу и пообещали, в столице будучи, лично господину Валуеву передать. А так придется из-за тебя врать и изворачиваться… Вот и молчи, раз слов нет… В другой раз будешь лучше готовиться…

Гинтар о банке заикнулся, спросил, верно ли, что есть у меня намерение с Асташевым и этим чудаком-золотопромышленником Сидоровым банк учредить. Я даже не поинтересовался, откуда старый бывший слуга узнал. И так все понятно – Асташев раззвонил. Деньги должны работать! А чтобы они могли начать трудиться, нужно, чтобы были люди, готовые принять их в оборот. Реклама нужна. Вот Иван Дмитриевич и старается.