Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

— Знаете, Георгий Адрианович, — Фёст впервые назвал Президента по имени-отчеству, причём панибратским тоном, и это ему понравилось, как в своё время нравилось утончённо издеваться (не выходя за пределы статей всевозможных уставов и приказов) над своим полковым и дивизионным начальством. — Вы сейчас находитесь в удивительно выигрышном положении…

— Не совсем понял…

— Да как же? Цитата из Ясенского открывает вам широчайшее «окно возможностей». Стоит объяснять дальше?

— Не стоит, — несколько раздражённо ответил Президент. Ему манера поведения более агрессивного (наверное, потому что «соотечественник» и «современник») из близнецов совсем не нравилась. Но, как писал то ли Эсхил, то ли Софокл, «даже бессмертные боги не могут бывшее сделать не́бывшим». Эти парни вели себя выше всяческих похвал и в бою, и, той сфере «высокой политики», в которой им пришлось поучаствовать. По крайней мере, Президент признавал — что и с гораздо большей раскованностью и степенью компетентности, чем он сам в своей должности. Не только сегодня, но и всегда.

— Вот это я и хотел от вас услышать, — удовлетворённо сказал Фёст, беря из коробки сигару. Он тщательно её раскурил, посматривая сквозь дым на своих визави. — Иногда очень полезно человеку взглянуть на окружающее с несколько иной точки зрения. Марк Твена помните?

— Что именно? — нервно спросил Президент.

— Как что? Я думал, вы сразу догадаетесь. «Принца и нищего», конечно. Не находите определённого сходства ситуаций? И послушайте меня, — Фёст попытался применить на практике один из многочисленных усвоенных от Александра Ивановича психологических приёмов, — прекратите вы терзаться всякими глупыми мыслями и мировую скорбь изображать. Здесь не детский сад, никто вас жалеть и успокаивающих слов говорить не будет. Примите одну из двух схем поведения. «Хэмп Ван-Вейден» или «Смок Белью» [2] См. Дж. Лондон. «Морской волк», «Смок Белью», «Смок и малыш». . В первом случае примите случившееся как жестокую данность свыше и начинайте из неё выбираться, перестраивая себя и набираясь сил, которые в вас есть, но о которых вы в силу особенностей вашей биографии не подозревали. Во втором — всё происходящее — просто интересная, добровольно вами выбранная игра.

Вы проверяете свои возможности добывать и есть медвежье мясо, но всегда вольны отказаться от испытания и тут же вернуться в свой прежний мирок, кажущийся вам уютным. Терцио нон датур. При любом вашем выборе мы готовы вам помочь, но не в большей степени, чем вы готовы помочь себе сами. И ещё запомните — о других говорить не буду, но для меня вы сейчас никакой не Президент. Просто человек, с которым я готов делать общее дело. Если вы сами этого хотите. Одно ваше слово — и я верну вас туда, откуда так опрометчиво выдернула вас девушка не нашего мира. Там всё ещё длится ситуация, которую вы сами создали и которую имеете возможность исчерпать до конца. В меру собственных способностей.

Речь получилась слишком длинная, и Фёст сознавал, что после неё может приобрести себе в лице этого человека пожизненного врага. Но и на это ему было наплевать. Он ведь не политик, он сейчас снова просто врач, и то, что происходит — обыкновенная шоковая терапия. Он действительно думал именно так, как говорил, и это чувствовали все присутствующие. Только — все по-разному.

Пауза несколько затянулась. В это время предпочитавший без нужды не вмешиваться «в спор славян между собою» Секонд разлил всем по чаркам.

«Или во здравие, или за упокой», — подумал он. Он понимал запал своего брата-аналога и всей душой желал, чтобы Президент понял то, что до него пытается донести Вадим, однако сам воспринимал мизансцену лишь с собственной точки зрения. Если Президента удастся склонить к сотрудничеству на условиях Олега — чего ещё желать флигель-адъютанту? А Фёсту требовалось совсем другое. Он хотел, чтобы Президент ЕГО страны взял себя в руки и стал тем человеком, который сможет и дальше управлять государством, в совершенно новых условиях. Причём так, чтобы не выглядеть на фоне Императора марионеткой или младшим партнёром. Зачем этому Ляхову превратившаяся в протекторат Россия с декоративным лидером во главе?

Самое интересное — Фёст очевидно верил в то, что этот человек способен на преображение в нужную сторону. В конце-то концов — разве все рыцари Братства не прошли, пусть по-своему, подобный же путь?

Похоже, это уловил и Журналист. Уловил и явно стал на сторону Фёста, хотя и не сказал пока ни слова.