Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…

— Откуда подойти?

— Из Лондона, откуда ещё? Пока мы тут вопросы решали , он делом занимался.

Император пожал плечами, как бы заявляя, что он за весь этот бред ответственности нести не желает.

Однако никакого бреда не случилось. Едва они только вернулись в гостиную, снова сели к столу, чтобы слегка восстановить растраченные силы и «потерю жидкости», как выражался барон Пампа, в дверь деликатно постучали.

— Кто это вдруг? — удивился Олег. Сколь бы привычными ни становились всякого рода парадоксы на грани обычной гоголевской чертовщины, он так и не поверил Сильвии. Не поверил в обычном, общечеловеческом смысле, то есть не воспринял её слова в качестве истины, усваиваемой так же легко и просто, как сообщение метеобюро о том, что сейчас на улице дождь, или утверждение учителя математики о равенстве квадрата гипотенузы сумме квадратов катетов. Впрочем, последний пример не совсем корректный, ещё в пятом классе Пажеского корпуса юный Олег Романов никак не мог понять, как такое может быть, если сама по себе гипотенуза короче суммы этих самых катетов.

Сейчас случилось то же самое — в том, что Сильвия не обманывает, он убеждался неоднократно, и тем не менее её правота выглядела абсурдно. То есть каким-то образом она вызвала сюда человека из Лондона, и он явился, не прошло и часа. Да ещё и с сверхсекретными документами? Скорее всего, он уже ждал их здесь и сейчас получил незаметный сигнал…

— Тот, кого мы и ждём, — спокойно ответила аггрианка и, чуть повысив голос, сказала: — Входите, Арчибальд…

Вошёл крайне представительный джентльмен, годами несколько старше Олега, но похожий ростом и статью. Поклонился без подобострастия, поздоровался по-русски, прошёл к столу, сел без приглашения на свободный стул. Положил перед собой бордовую кожаную папку с неразборчивым вензелем в верхнем углу.

— Прошу, Ваше Величество, мистер Арчибальд Боулнойз, один из старейших членов и вице-председатель наверняка известного вам «Хантер-клуба».

Боулнойз снова наклонил голову с безупречным, в стиле девятнадцатого века, пробором.

— Клуб известен, само собой, но вот насчёт старейшего… Извините, уважаемый, сколько же вам лет?

Арчибальд мельком взглянул на Сильвию, будто ожидая от неё разрешения отвечать. Та коротко кивнула.

— Можно сказать, около ста сорока, применительно к той реальности, где существуете вы, Лондон, «Хантер-клуб» и прочие признаки цивилизации. Но с той же степенью достоверности я могу ответить — «не знаю», и тоже буду совершенно прав, поскольку там, где нет времени, нет и понятия возраста, не так ли?

Император, несколько ошарашенный этим силлогизмом, тем не менее сохранил понятия о приличии и, вместо того чтобы немедленно залпом опрокинуть столь необходимый ему «гвардейский тычок», предложил Сильвии и гостю сделать то же самое. Возражений он не встретил, а Арчибальд, понимая свой статус, сам разлил по бокалам и стопкам напитки. Не ошибившись, кому что следует. Себе налил «на три пальца» виски из доброго старомодного штофа.

— Арчибальд, Олег Константинович не расположен сейчас обсуждать проблемы хронофизики и иных логик. Ты принёс то, что я заказывала?

— Да, миледи. Вот все документы… — Он протянул папку над серединой стола. Берите, мол, кому нужнее. Взял Император. Раскрыл, начал бегло просматривать документы. Всё верно, насколько он понимает. Фирменная бумага, необходимые грифы и визы, стиль оформления, подписи.

— Так это что, подлинники? — с удивлением спросил Олег, ожидавший увидеть в лучшем случае фотокопии, распечатанные со шпионских микроплёнок.

Арчибальд посмотрел на Сильвию и недоумённо пожал плечами. В том смысле: «Неужели этот господин не понимает, что фирма веников не вяжет?»

— Разумеется, Ваше Величество, разумеется. Точнее сказать — молекулярные копии, что совершенно одно и то же, что оригиналы. Вы на содержание смотрите, не на форму…

Олег начал вчитываться, а Сильвия завела с Арчибальдом свой разговор. Робот подтвердил, что предыдущее распоряжение миледи он выполнил и «известным способом» снял мотивацию, заставлявшую основную часть заговорщиков в той реальности разрабатывать планы, в любом нормальном обществе свободно тянущие на репрессии вплоть до высшей меры без суда и следствия. Тысячи людей (за исключением буквально десятка совсем иным способом простимулированных лидеров) под волновым воздействием вдруг уверовали в то, что свержение существующей власти дело лёгкое и весёлое. Вроде событий февраля семнадцатого. Что эта власть глупа, бессильна и безвольна, капитулирует при первых же намёках на ясно выраженную волю «креативного меньшинства», которое одновременно является «моральным большинством». И, самое главное, как только Президент, правительство и Дума разбегутся, откуда-то, по мановению волшебной палочки, появятся тысячи мудрых, проницательных, демократических и либеральных вождей, десятки и сотни тысяч честнейших и бескорыстнейших чиновников, судей, губернаторов и вместе с ними сержантов ГАИ и ППС, сравнимых своими доблестями с античными героями.