Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…

Мятлев отдал команду собрать по тревоге всех сотрудников курируемых им управлений, не задумываясь, кто каких придерживается политических или эмоциональных взглядов. Главное, чтобы люди явились по месту службы или в указанные места, а там уже всё становится просто и понятно. Если не дезертировал, прибыл по команде и очутился в «общей шеренге», дальше никуда не денешься, будешь служить, как миленький. Такое вот интересное свойство этого философского понятия — «строй».

Не было больше необходимости ехать за оружием на дальние базы хранения. В самом городе нашлось достаточно арсеналов на любой вкус. Например, прекрасно можно было снабжать добровольцев, да и кадровых сотрудников, со складов оружейных магазинов «Кольчуга» и им подобных. Импортные нарезные винтовки с шикарной оптикой, к примеру, ничем были не хуже штатных «СВД». А для правильных стрелков — намного лучше. То же касается крупнокалиберных гладкостволов. Выглядит солидно, и в ближнем бою незаменимо. Особенно учитывая, что широкомасштабные боевые действия с применением чего-то мощнее ручных пулемётов в городе вести не планировалось.

Это стало ясно после разгрома «Зубра» — единственной высокопрофессиональной силы, с помощью которой можно было бы ещё вчера к концу дня «вопрос о власти» считать решённым. Не то время на дворе, не семнадцатый год. Москва с Московской областью — не Ливия, не Сирия, не Ливан. И темперамент у народа не тот, и боевого оружия на руках практически ноль. Хорошо, если найдётся один дробовик на сотню взрослых мужиков. Приличной гражданской войны в таком варианте не развернуть. Если б вчера нашёлся кто-то решительный и авторитетный, заявивший, что власть уже взял, а честные и открытые выборы нового главы государства проведёт где-нибудь следующей весной или вообще после Всенародного Земского собора пополам с Учредительным собранием — так бы оно и вышло. Особенно если всем одномоментно вдвое-втрое зарплату и пенсии поднять, а все нераспроданные квартиры в новостройках бесплатно раздать очередникам. В обмен на все золотовалютные резервы государства плюс печатные станки Гознака — весьма выгодная и политически безупречная сделка.

Но отваги, воли и решимости не хватило ни у кого. Их не было и у Президента тоже. То есть образовалась классическая, хрестоматийная историческая развилка. Вроде как сама собой, в чистом поле, что называется. И чтобы миновать её, рвануть напрямик, сминая гусеницами камень с пресловутым предложением-предупреждением: «Направо пойдёшь, налево пойдёшь…», достаточно оказалось просто немного выйти из плоскости стереотипов и предрассудков. С силами ненамного больше тех, что уже были введены в бой мятежниками, и неизмеримо меньшими, чем те могли мобилизовать в течение бездарно потерянной ночи. Но — иначе ориентированными и мотивированными.

Пока не прибыли и не разместились в отведённых им кремлёвских помещениях Тарханов, Секонд, ещё несколько императорских генштабистов во главе с фон Ферзеном, Фёст самостоятельно направлял своих девушек в сопровождении «проводников» по указанным Ашинбергасом адресам для изъятия ключевых фигур того или иного «веса» и значения.

До сих пор не только обыватели, но и очень серьёзные, «деловые» люди считают, что система всяких там «пятёрок», «десяток» или «отраслевых референтур» способствует конспирации и оберегает от одномоментного тотального разгрома организации. Во времена народовольцев или подпольной борьбы с фашистскими оккупантами такая схема, случалось, срабатывала. Но только в случае, если враг случайно, именно случайно, выдёргивал одну из средних или низовых фигур. Те действительно могли не знать никого, кроме ближайших соратников, и на них цепочка обрывалась. Но если удавалось прихватить кого-то из руководства, система срабатывала против себя. Если спокойный, рассудительный контрразведчик имел возможность изымать ключевые фигуры, не озабочиваясь «пехотой» и не стараясь, чтобы угодить начальству «дать немедленный результат» — машина переставала работать сама собой, как радиоприёмник без батареек.

А ещё Вадим послал группы, составленные поровну из людей Хворостова и «печенегов» или штурмгвардейцев к зданиям посольств более-менее значимых государств, имевших неосторожность в предыдущую историческую эпоху выражать сочувствие, моральную или материальную поддержку «борцам с кровавым авторитарным режимом». С простой инструкцией — «всех выпускать, никого из посторонних не подпускать». На всякий случай.