Далия Трускиновская - Ничей отряд

Кто ж мог знать, что на тяжеловоза положил глаз Никита?

Катя что-то втолковывала оператору и вслед гусарам не глядела. Яшка на вороном Рубине шагом поехал по тропе, не оборачиваясь, ребята и Таня — следом. Замыкал кавалькаду Мишаня, а он был глух на левое ухо — результат давней драки и перелома челюсти. Вот и вышло, что он не услышал Маськиных шагов.

Повернув в нужном месте налево, Яшка окинул взглядом кавалькаду и охнул. Никита, счастливый как дитя, трюхал сзади на Маське, держась за гриву, и полностью соответствовал принятому у наездников определению: как собака на заборе.

— Стой! — крикнул Яшка и подъехал к психу со справкой.

Псих покорно выслушал нагоняй и обещал вернуться к съемочной группе. Но пять минут спустя оказалось, что Никита всё же едет следом. Аргумент был простой:

— Он меня не слушается!

И точно — Маська вел себя, как всякая нормальная лошадь: куда все — туда и он. А поскольку тяжеловоза взнуздали только недоуздком, то и управлять им было мудрено.

— Черт бы тебя побрал, — сказал Яшка. — Эта холера ведь за нами и на холм попрется. Слезай, привяжи его к дереву и стой с ним, пока мы тебя не заберем.

— К какому дереву? — спросил псих со справкой.

Наездники уже были на просеке, она оказалась десятиметровой ширины, и деревьев вдоль нее стояло — ну, тысячи три по меньшей мере.

— Вон к тому, — распорядился Яшка. — Кончайте ржать. Человек задал конкретный вопрос…

Оставив Никиту, проехали метров двести и действительно увидели просвет между стволами. Послав лошадей напрямик через кусты, выбрались на поляну. Вот только рощицы и холма за ней не обнаружили.

— Мы рано вылезли, — догадался Влад. — Проедем еще немного вперед…

Но впереди оказалась ложбина, поросшая еловым сухостоем.

— Стой, стой, стой! — зазвенело сзади. Минуты две спустя кавалькаду нагнал Маська.

— Упустил… Ну что ты с психом станешь делать?.. — риторически спросил Яшка.

— Уволить, — подсказал Игорек.

Никита меж тем гнался за Маськой с криками: стой-стой-стой! И прибежал-таки к наездникам.

— Веди его в поводу, если привязать не в состоянии, — распорядился Яшка. — Ну, мы, кажется, заблудились. Сейчас позвоню Катерине…

Но мобильник странным образом вырубился, хотя с вечера был заряжен. Второй мобильник имелся у Влада, но и он показал лишь тусклый экран.

— Нужно выехать на холм, чтобы они нас увидели, — предложил Мишаня. — А мы их.

— А где он, холм? — спросил Влад. — Это тебе не холм! Это вообще болото какое-то…

— Ребята… — прошептал Игорек. — Вы посмотрите… Нет, вы посмотрите…

— Что еще? — Яшка повернулся к Игорьку. Тот вертел головой, стараясь взглядом указать на ужасные несообразности. Яшка не сразу понял, в чем дело, а когда до него дошло — рот сам собой приоткрылся.

Уже когда выводили коней из фургона, Яшка предупредил наездников: чертовы скоты могут обалдеть от природы и, стряхнув всадников, рвануть на поиски приключений, так чтоб смотреть за ними строго. Потому что ловить ошалевшего коня по всем окрестностям — радость сомнительная. Конь-то будет, захмелев от кислорода, носиться, взбрыкивать и радоваться жизни, презирая оклики и грозные обещания. А ты-то будешь гоняться за ним на своих на двоих, не зная местности, проигрывая в скорости и не имея даже веревки, чтобы набросить петлю ему на шею.

Природа была именно такая, от которой можно было временно лишиться рассудка и вечно запертому в цирке коню, и городскому человеку: солнечное и душистое июньское утро. Воздух был свеж и прохладен, но прохладой хмельной, которую хочется вдохнуть в себя, впустить в душу — и замереть от восторга. Зелень вокруг была еще молодая, чистейших оттенков, чуть ли не сияющая. И чуть колыхались высокие луговые травы, и Таня затосковала о венке из ромашек…

А та листва, которая испугала Игорька, уже словно пылью покрылась, сделалась тусклой и даже на вид жесткой.

— Вот, вот… — Влад ткнул пальцем в березу, одну-единственную на краю ложбины. Среди свисающих веток было несколько совершенно желтых.

— Ребята, это только мне кажется? Или вы тоже видите? — спросил он.

Вскоре заметили и опавшие красно-желтые листья на земле, и поспевшие орехи на лещине. Проехав по краю ложбины, нашли дикую яблоньку, покрытую плодами.

— Это что же, выходит, получается? Осень? Сентябрь? — Яшка глазам своим не верил, однако не одни глаза изумляли — и нос опознал осенние прелые запахи.

— Яша, возвращаемся назад! — вдруг заорал Мишаня. — Назад, слышишь? Это зона! Это просто какая-то зона! Помнишь, по телику показывали?