Далия Трускиновская - Ничей отряд

— Ты совсем идиот? — спросил Влад. — Это же наши! Мотря!

Он соскочил с Серого.

— Ты что? — удивился Никита.

— Надо же их хоть похоронить.

— Потом похоронят.

Влад обошел все тела, каждому из крестьян заглянул в лицо: нет, мертвы, безнадежно мертвы. Тогда он вскочил на Серого и поскакал к оранжерее, Никита — за ним.

— Вот только сунься, — пригрозил Влад, прыгая прямо в мягкую рыхлую землю и увязнув в ней по щиколотку. — Вот только сунься, — повторил он, отыскав лопату и выставив округлое острие перед собой.

— Ты не имеешь права вмешиваться!

— Имею!

— Я не позволю тебе, потому что…

— Не позволяй.

Влад привязал Серого и с лопатой на плече пошел к сгоревшей усадьбе. Никита подумал — и помчался докладывать Рамеру и Лео. Этого-то Владу и было нужно.

Пока агенты контроля не прискакали все втроем, он успел разоружить мертвых французов и забросить добычу далеко в кусты шиповника. Потом он выбрал подходящее место посреди цветника и принялся копать братскую могилу. Размеры наметил — два на шесть.

— Эк ты размахнулся, — сказал ему подъехавший Лео и осветил фронт работ фонариком. — Это тебе на день занятие. Послушай доброго совета, перестань. Завтра сюда прибегут бабы из деревни — искать своих. Поплачут, повоют — и снесут на кладбище. Что за блажь — хоронить на клумбе? Ну?

— Я должен…

— Чудак ты, право. Если их бабы похоронят, то и об отпевании позаботятся. А так — будут лежать неотпетые. Ты этого хочешь?

Лопата была острая, земля под увядшим цветником — мягкая, работа шла довольно быстро.

— Стоп! — воскликнул Рамер. — Никита, гляди! Вот как выглядит эта чертова синусоида! Вот, вот, на этот пик гляди, понял?

Он показал экранчик своего загадочного аппарата.

— Пеленгую, — сказал Лео. — Ну вот, вход точно где-то у верхнего пруда. Если ехать по берегу, то рано или поздно туда попадешь. Никита, живо за ними. Вход дольше часа не продержится, это тебе не Биреевский хроноклазм.

— Биреевский — вообще аномальный! — радостно ответил Никита и ускакал.

— Влад, хватит тебе. Карман уже открывается. Ты не беспокойся, мы присмотрим, чтобы их похоронили, — пообещал Лео.

— А как? Если вы в таком виде заявитесь в деревню…

— Не волнуйся, у нас и другие костюмы есть. Сегодня мы конные егеря, завтра платовские казаки, послезавтра — уланы. Что по ходу дела нужно — то и наденем.

— И вам что, всё равно, какую форму носить?

— Да в общем-то всё равно. Работа у нас такая, — тут Лео зевнул. — Не хуже всех прочих… Платят хорошо, а что гипнолог нас обрабатывает — так это лечится. Месяц в санатории — и можно дальше жить. Понимаешь, Влад, темпоральный контроль — межгосударственная организация, ее хорошо кормят. Федерация северных стран много дает, франко-немецкий кризисный фонд, ну, российский институт Волкова, конечно…

— И всё равно, что наших убивают, а на это нужно спокойно смотреть?

— Наши, не наши… Влад, эти люди уже триста лет как померли.

— Триста?

— Ну, около того. А на том свете наших нет, и ненаших тоже нет, там всё это не имеет значения.

— Значит, для тебя и я умер?

— А ты-то как раз нет, если мы тебя отправим в карман. Даже так может получиться, что это я для тебя умер. Не забивай себе голову этими конструкциями, бросай лопату.

— Когда нас вынут из этого кармана?

— Трудно сказать. Хроноклазм такая штука… Он появляется и тащит с собой карман, а этот карман — что-то вроде противовеса, он компенсирует возмущение хроноклазма…

— При тебе хоть одного человека оттуда вынули?

— Нет, я же агент контроля. Мое дело — если кого-то хроноклазм притащит в мой район, поскорее препроводить этого бедолагу в карман.

— И многих ты уже туда отправил?

— Однажды — грибников, их было трое, проклятый хроноклазм подцепил их в сорок седьмом году, то есть в вашем сорок седьмом. Потом была целая история с вертолетом, еле мы от него избавились.

— Можешь ты связаться со своим начальством, чтобы узнать, где эти грибники?

— Нет, не могу, — быстро ответил Лео.

— Но ведь ты связывался, когда нужно было искать Никиту. Ты сообщил, что он не прибыл. И вы с Рамером получили задание искать его во время сегодняшнего, то есть вчерашнего хроноклазма. Разве нет?

— Еще не хватало, чтобы я тебе сейчас начал объяснять про каналы связи.

— А мог бы. Ведь засунешь меня в этот карманчик — всё равно что похоронишь. А мне перед такой славной погибелью было бы интересно послушать умного человека. Послушай, а что будет, если я не полезу в карман?