Константин Калбазов - Фронтир. Перо и винтовка

Им-то как раз больше всех перепало сна. Это заботами сержанта. Загнав их на вышку, он приказал бодрствовать по двое, чтобы не уснули, а третьему обязательно отдыхать. Мотивировал он это тем, что они лучшие стрелки на заставе, позиция самая удобная и безопасная. Случись атака, их и врасплох не застанут, и руки меньше будут трястись, а надежды на них возлагаются большие. Но постоянное сидение на вышке, да еще и систематически прерывающийся сон из-за активности арачей, все же переносились не так чтобы и безболезненно.

Грибски был абсолютно прав относительно действий арачей. Они не давали осажденным расслабиться ни днем, ни ночью. Из темноты то и дело прилетали зажигательные стрелы, пускаемые с закрытых позиций по крутой траектории. С рассветом перед стенами маячил большой отряд всадников. Правда, в ложные атаки они не ходили.

Вождь арачей оказался умен и устроил несколько позиций в мертвых пространствах, откуда зажигалки летели даже днем. Конечно, много вреда они причинить не могли, и для борьбы с редкими возгораниями довольно было двух-трех человек. Если это дело не запускать, то достаточно плеснуть и полведра, чтобы затушить горящую стрелу. Но все одно большинство гарнизона бодрствовало и пребывало в готовности.

Отряд едва ли дотягивал до сотни всадников, а их в округе заставы было никак не меньше трех, это было известно доподлинно. Ну и где остальные? Мертвых зон вроде и немного, и укрыть там две сотни дело практически нереальное, но кто знает, на что способны пинки, когда будут стараться по-настоящему. Вдруг окажется, что остальные находятся в полтораста метрах от стены.

Сергей мог из «мосинки» снять пару-другую арачей, но капитан строго-настрого запретил ему это делать. Уменьшить количество осаждающих на несколько человек и спровоцировать штурм… лишнее это. Конечно, осада сильно изматывала, и усталость накапливалась, давя тяжким грузом. Но каждый отыгранный день был на руку осажденным.

Имелись и потери. Двоим не повезло. Одного подстрелили в руку, второму стрела угодила в спину, и через час он скончался. Шевроны старались находиться в безопасных местах, спасаясь от падающих сверху стрел. Но все поголовно прятаться не могли, кто-то обязательно должен был перемещаться и по опасным участкам. Например, пожарные расчеты. Кстати, оба пострадавших как раз и были подстрелены, когда боролись с возгораниями.

И вот после четырех суток напряженного ожидания наконец блеснул луч надежды. Да что там луч. Появился реальный шанс отбиться от атаки даже такого большого отряда. Пополнение в виде двух десятков бойцов, прибывших только что на пароходе, уже взявшем обратный курс, серьезно качнуло весы в сторону шевронов. Они же доставили и несколько ящиков с боеприпасами и немного продовольствия.

– Куда поперся, дура! Стрелу хочешь схлопотать? У казармы стройтесь, да к стене поближе, – устало хрипит Грибски, пытаясь навести порядок.

Н-да-а. Помощь та еще. Если в первый состав вошли в основном бывшие военные, то пополнение формировалось без участия Грибски. Они вообще служили в армии? По идее должны были, все же в Рустинии всеобщая воинская повинность. Но ведь служить можно по-разному. Словом, в этой толпе, умудряющейся быть разношерстной даже будучи обряженной в поношенные зеленые мундиры, не чувствовалось и зачатков воинской дисциплины.

Скорее всего, с воинской подготовкой дело обстоит не лучше. Стрелять-то должны уметь все. В Новой Рустинии редко кто не имел оружия, а уж на западе так практически каждый, и по паре стволов. Но степень владения могла сильно варьироваться. Одно дело – выскочить из подворотни с револьвером наперевес, требуя расстаться с добром, ворваться в банк или стрельнуть в упор, да еще и в спину. Совсем другое – участвовать в бою, когда мало что расстояние побольше, так еще и вокруг тебя жужжат свинцовые шмели, вселяя страх.

– Слышь, сержант. Ты бы сначала проспался, а то сипишь с похмелья на почтенный люд, – сплюнув под ноги, развязно заявил один из прибывших.

Сергей скосил взгляд на сидящего рядом товарища. Уж больно этот ушлый напоминал Хвата, каким тот был три месяца назад. В ответ вор только пожал плечами, словно говоря – было, чего уж. Потом снова приник к бойнице, рассматривая толпу с вышки. Обзор, надо заметить, хороший, и недалеко, так что все слышно.

Народу слова ушлого пришлись явно по душе. Послышался разноголосый гомон, шуточки с явным намеком как на сексуальную ориентацию, так и указывающие на умственную отсталость. Были и более откровенные советы прогуляться по известному направлению.