Олег Языков - Корректор реальности

– Решайте, профессор, хорош воду в ступе толочь. Нам с Андреем надо поскорее вернуться… к полевым исследованиям, – и я многозначительно поправил кобуру. – А то нас там заждались уж, поди…

Так оно и получилось. Остаток дня профессор не вылезал из своего корабля, наверное, все телефоны там оборвал, или что там у них еще. Наконец он вылез из рубки, вспотевший, но довольный, и мы приступили к ответственному моменту – подписанию итогового договора и кучи приложений к нему. Теперь я понял, что ощущают всякие там президенты и прочие высокие договаривающиеся стороны. Таким идиотом, как во время подписания тасуемых туда-сюда документов, я давно себя не ощущал. Чуть дважды не расписался на одной и той же бумажке…

Но прошло и это… Я освободился, вышел из-за стола переговоров, и, делая гимнастику для скрюченных от пера пальцев, подошел к мирно беседующим в углу адмиралу и Адриану-вседержителю.

– А вот и ты, сынок! – лучезарно улыбаясь, обратился ко мне Адриан. – Проводишь меня? Заодно и поможешь. Я обещал твоему руководителю…

– Другу! Всего лишь другу… – поправил его адмирал, улыбаясь своей крокодильей улыбкой.

– Я обещал твоему другу пару-тройку бочек нашего знаменитого монастырского вина. Ты же уже доставлял ему такой подарок? Ну, вот…

Адмирал, ласково кивая, пристально глядел на меня. То, что нам необходимо поговорить, было яснее ясного. Ну, что ж… Чему быть – того не миновать.

Андрей, бегающий по залу переговоров и по кораблю профессора как курица, потерявшая голову на плахе, остался утрясать целую кучу вопросов материально-технического снабжения и создания нашей скромной дачи и базы в одном лице на каком-нибудь райском острове, а мы отбыли на капсуле адмирала на Мать. Душу у меня щемило. От грядущего разговора с адмиралом ждать чего-то приятного не приходилось.

Но он, сволочь, этот разговор начинать не торопился. Чего выжидал, я не знаю, но после визита в гости в крупнейший в Империи храм Адриана, дружеской попойки, причем сам Адриан наливал и пил наравне с нами, погрузки и отправки на одной из обслуживающих базу регистраторов капсуле бочек с вином, наш воз был все там же – на нулевом километре. Наконец он решился.

– Вы не могли бы проводить меня, Тур? Слетаем в Службу, посмотрите, так сказать, на свою альма-матер изнутри, познакомитесь с народом, пообщаетесь немного… А потом и поговорим по душам, а?

У меня внезапно отнялся язык, и я только и смог, что кивнуть. Впрочем, со стороны это смотрелось нормально. Холодно и неприступно. Мы полетели.

Все эти ритуальные танцы, хождение по кабинетам Службы, представление мне массы людей, имена которых я забывал сразу же по выходу из кабинета, я пропускаю. Ярко помню только одно – смешливые и улыбающиеся лица девчонок-аналитиков и архивисток. Как знал ведь! Смотрят они наши записи, смотрят и ржут теперь надо мной! Ну, ничего. Переживу и это… Мне за ними не ухаживать, под венец не звать. Пусть себе сами женихов ищут, у кого струя потоньше и пониже… А такие лоси фронтовые, как наша великолепная четверка, не для вас, девчата! Мы варвары, мы скифы…

Настроение испортилось. Стала бросаться в глаза фальшь, неискренние улыбки персонала Службы, даже какой-то страх – не страх, а опаска, что ли… Как будто рядом с адмиралом ходил по кабинетам и коридорам не человек в никому не известной, но явно военной форме, а дикий зверь. Без поводка и намордника. Я не знаю, – специально этого добивался адмирал, чтобы вывести меня из себя, или, сказать точнее, – привести меня в нужное ему состояние перед разговором, а может, оно само собой так вышло, но, когда мы остались в его кабинете одни, он налил два бокала божественного вина, поднял свой бокал, взглянул сквозь него на меня и сказал: «Надеюсь, вы понимаете, Тур, что вы уволены из Службы коррекции? Я никогда бы не стал пить с подчиненным!»

Что мне оставалось делать? Я спокойно глотнул вина, покатал его на языке и проглотил.

– Вы предвосхитили мое желание, адмирал! Я только что собирался сказать вам, что в сложившихся условиях вашим подчиненным я быть не могу.

От моих слов лицо адмирала аж повело. Как от изрядного куска лимона. Который и не разжевать толком, и не проглотить целиком. Ну, да… Диспепсия. Я же помню. Не ожидал старик такого афронта, не ожидал… Поэкспериментировать хотел, старый крокодил, заставить меня хлопать крыльями, кудахтать, выражать обиду и непонимание. А вот хрен тебе на все рыло! Утрешься.