Анатолий Спесивцев - Атаман из будущего. Огнем и мечом

Львов был крупнейшим городом Малой Руси с двадцатью, если не более, тысячами человек населения. Он одновременно был главным центром враждебных русским сил на их земле и форпостом Руси на западе. Враждебным потому, что подавляющая часть его жителей к русским не имела отношения (или уже не имела). Православные русины населяли один из кварталов города, в остальных жили иноверцы и большей частью иноплеменники. Форпостом потому, что именно во Львове существовало мощное братство, боровшееся за сохранение веры и культуры отцов, работало много типографий, в том числе и русинских.

При приближении армии Хмельницкого население в городе удвоилось. Со всей округи туда сбежались католики, униаты и евреи. Они прекрасно понимали, что ничего хорошего им от наступающего войска ждать не приходится. Еще повезет, если сразу убьют, крестьяне были очень злы на панов и их помощников. Ожидать сдачи Львова не приходилось. Паны и подпанки не только имели оружие, но и хорошо умели им пользоваться. Это касалось – к великому удивлению приезжавших на Малую Русь иностранцев – и евреев, часто открыто носивших ружья и сабли. И только слышавших о таком унижении, как особая одежда и хорошо заметные знаки для иудеев. Охотно взялась за оружие и многочисленная армянская община, в тысяча шестьсот двадцатом году принявшая унию. Понимая, что от их стойкости и храбрости зависит жизнь их родных, все они готовы были защищаться до последней капли крови.

Плотно окружив город, казаки начали подводить к стенам города траншеи, обустраивать артиллерийские позиции, но тут пошли дожди. В траншеях стала скапливаться вода, совсем не теплая, Богдан приказал все подобные работы прекратить. Подвести их вплотную к стенам не удалось. В войске стали распространяться простудные болезни, палаток и шатров не хватало и для трети, спешно сооруженные навесы даже от дождя защищали не всегда, а уж сырость везде воцарилась, как в болоте.

И без того уже скудные запасы пороха сократились, потому как немалая его часть отсырела и с просушкой были большие проблемы. В городе сохранять порох сухим было несравненно легче, что еще более затруднило положение воинства Хмельницкого. Пушек у казаков было немало, но почти все они были небольшого, в лучшем случае среднего калибра. Разбить такими стену нечего было и мечтать. Штурм же укреплений без подавления огневых точек врага – крайне сомнительное удовольствие. Особенно если почва раскисла от дождей и быстро передвигаться по ней пешком просто невозможно.

Если опасно атаковать, то обычно разумно окружить и вынудить к капитуляции осадой. Вообще. А в частности попытка долговременной осады обернулась бы, скорее всего, поражением казаков. Да, во Львове запасов продовольствия надолго вряд ли хватило бы. Но месяца два-три они бы продержались, зерно урожая этого года уже и туда успело добраться. Зато осаждающим без теплых помещений, под дождем, потом снегом пришлось бы совсем кисло. Гетман это прекрасно понимал и искал способ превратить поражение хотя бы в видимость победы.

Кривонос попросил позволения обкатать в бою полки нового строя, и Богдан Зиновий разрешил ему штурмовать Высокий и Нижний замки, расположенные отдельно от львовской крепости. На вылазки поляки не решались, бросать людей на самоубийственный штурм мощных львовских стен не хотел уже Хмельницкий. Небольшие, но прекрасно укрепленные замки подходили для демонстрации силы и увеличения давления на психику осажденных.

Высокий замок занимал всю вершину каменного утеса более чем стометровой высоты. В реале до тысяча шестьсот сорок восьмого года он считался неприступным, что убедительно опроверг Максим Кривонос. Для повреждения его укреплений – которые-то и увидеть можно было, только задрав голову, – нужны были мощнейшие мортиры, которых на данный момент в войске повстанцев не было. Богдан уже отписал Москалю-чародею о необходимости их иметь к весне будущего года. Посылать на штурм пехоту не имело смысла, ее сверху и камнями можно было посшибать вниз. Да и не добрались бы они до вершины даже без помех.

К счастью, у казаков были пластуны. Именно им и пришлось решать эту задачу. Гетман уже убедился в больших организационных и военных талантах командира своего солдатского войска, ему он и дал себя проявить. Немаловажную роль здесь играло происхождение Кривоноса. Маловероятным было избрание гетманом шотландца, следовательно, он не был соперником Хмельницкому в борьбе за булаву, победы Максима были и победами самого Богдана. Неистовый шотландец и пластуны не подвели. Они лишили невинности неприступный замок в конце ночи. Забрались по неприступной – как считали защитники укрепления – скале (в темноте!) и вырезали часовых. После чего поднявшиеся по сброшенным сверху веревкам товарищи помогли им уничтожить весь гарнизон. Никогда ранее не бравшаяся врагом крепость пала меньше чем за час.