Анатолий Спесивцев - Атаман из будущего. Огнем и мечом

– А горло смочить?

– Только не говори мне, что ты по утрам его водой смачиваешь! Вот, как обычно, выпей вина.

– Но мой конь вина не пьет!

– Пошли холопов в овражек, там ручеек течет и казаков нет! – разозлился коронный гетман. – Принесут они воды и себе, и твоему коню. Разве что идти им придется далеко, здесь, у нашего бивуака, воду всю вычерпали. Но поторопись, битву надо начинать пораньше, пока наши непоеные кони не взбесились от жажды.

– Почему вы не отгоните от берега казацкие чайки и не дадите возможности всем напиться?! – возмутился уже Кисель.

– Потому что мы сюда биться пришли, а не болтать попусту, как ты привык! Свяжись мы с этими чайками, на их отпугивание весь день уйдет. А войско и кони будут сидеть без воды. Растопчем бунтовщиков, скинем их с обрыва – напьемся сами и напоим лошадей! – все более злясь, отбрил его Потоцкий, после чего продолжил уже спокойным, несколько торжественным тоном: – Итак, панове, о распределении войск и командовании ими мы уже договорились. Ждать из-за сложившейся ситуации нам нельзя, чем раньше начнем, тем быстрее и с меньшими потерями победим. Да поможет нам в битве Дева Мария! С Богом!

Пришлось и знаменитым обжорам, коих в польском войске было немало, в этот раз завтракать наспех, всухомятку. Проблемы мелкой шляхты или пехотинцев не волновали никого, кроме их самих. Смогли ли они напиться, ели что-нибудь – личное дело каждого. Бунтовать в таком положении никто из них не решился. Все готовились к битве.

В противном лагере бардака тоже хватало, война без него не бывает, но проблем было куда меньше. Все же пока война шла по нотам, писанным в Азове. У союзников общее руководство битвой осуществлял одержавший за последнее время несколько громких побед Татаринов. Как было принято в те времена, он взялся командовать центром, огромным по любым меркам, хорошо укрепленным табором, с сорока тысячами засевших в нем казаков, треть из них, правда, показачилась только в этом году. В его распоряжении было шестьдесят пушек. Десяток мортирок и османских тонкостенок расставили вдоль стороны табора, обращенной к полякам, остальные же поделили пополам и поставили за пределами укрепления, с его краев. Это сделали по совету попаданца, рассказавшего атаманам о многих военных изобретениях будущего. «Нельзя быть сильным везде», – любил он повторять чьи-то слова. А стоя по флангам, между укреплением и конницей, пушки могли обстреливать и атакующую вражескую конницу, и польский центр.

Правый фланг казацкой армии возглавил калмыцкий тайша Хо-Урлюк, имевший в своем распоряжении около сорока тысяч всадников. Неожиданное предложение земли для кочевий подвластных ему племен и приглашение на разграбление богатых земель вынудило его изменить планы. Он прибыл сюда с большим войском, рискуя – под удар казаков могли попасть оставшиеся без достаточной охраны стада, женщины и дети. Но предполагаемая добыча, точнее ее огромность, стала убедительным аргументом для рискованного шага.

Левым командовал стремительно набиравший авторитет кошевой атаман Хмельницкий, в распоряжении которого было более двенадцати тысяч окольчуженных черкесов и пятнадцать тысяч конных запорожцев. Резервом в пять тысяч конных и столько же пеших казаков командовал немолодой уже Федорович (Трясило), имевший опыт побед над разными врагами, бывший кошевой атаман.

Поляки построились традиционно. В центре табор, чисто тележный, перед которым выставлены все пятнадцать польских пушек, за которыми построились вышедшие из табора заранее, в нарядной, под венгров, форме стрелки из нарезных ружей. Потоцкий надеялся с их помощью затеять с казаками перестрелку после обстрела их из пушек. Причем «немецкая» пехота [7]предпочла спрятаться в немодном уже в Европе таборе. Конница распределилась традиционно для своего времени, в три линии. На правом фланге: впереди семь, во второй линии – пять, в третьей – три тысячи. На левом соответственно пять, четыре, три.

Передние ряды кавалерии и польского табора составляли прямую линию. Особенно эффектно смотрелись гусары в своих сверкающих на солнце латах и нарядных одеждах и плащах из звериных шкур, с устрашающих размеров копьями, украшенными длинными флажками. Впечатляли у них и крылья из настоящих перьев, прикрепленные к их седлам сзади, и великолепные кони в дорогой сбруе. Растягивать всадников на всю ширину поля не стали, так что от обрывов их отделяли сотни метров. Располагалась эта линия метрах в шестистах от казацкого табора.