Олег Львов - Проклятая рота

Пугало и Ярх оттарабанили все без малейших задержек.

Потом нас торжественно записали в отрядную книгу, я назвался Рыжим, а вот спутники мои зачем-то соврали, один стал Бархом, второй попросил именовать себя Олисом.

– Ну, вот и все, – сказал Вуазен, когда все было закончено. – Снаряжение только… Фихти скажет вам, где вороненые кольчуги и шлемы добыть, у нас такой обычай, иного не носим, а теперь отправляйтесь к нему, сердце гарпии, и служите хорошо. Все понятно?

– Так точно, – отозвались мы на три голоса.

– Зачем этот обман? – спросил я, когда мы выбрались из шатра и командир Детей Ночи покинул нас.

– Так безопаснее, видят боги, – сказал Ярх, он же Барх. – Нас могут узнать.

Откровенно говоря, смена имен мало что давала, ведь вряд ли такая парочка встречается в каждой наемной роте – уроженец Южных земель, скрывающий лицо под черной тканью, и красноглазый любитель выпить и побуянить, имеющий в числе предков оборотня.

Но я промолчал – изменить ничего нельзя, остается лишь рисковать.

– Явились, – сказал Фихти, когда мы притопали к его костру. – Что же, садитесь. Будем знакомиться…

Десяток под его командой состоял из дюжины вояк разной степени потрепанности – тут было два брата-гнома, настолько похожих, что только одежда и позволяла их различить, неприятный тип с лицом, испорченным какой-то болезнью вроде оспы, и чувак с небольшими рожками в шевелюре.

– А что, как насчет выпить? – спросил Ярх, когда взаимное представление оказалось закончено.

– Это можно, – и Фихти извлек откуда-то из-под себя огромный кувшин.

Если я что понимаю, то сейчас новичков испытают, подсунут им какую-то гадость, которую надо будет пить, изображая при этом дикое счастье… И только после этого мы станем полностью «своими».

Догадка подтвердилась, когда Ярх отхлебнул из кувшина – лицо его побагровело, зато уши стали такими белыми, словно отделились от головы и повисли в воздухе сами по себе.

– Ну как? – спросил один из гномов.

– Зашибись, – ответил Ярх. – Это на чем настояно, на ваших портянках?

Вояки Фихти загоготали.

Пугало не доставил им никакого удовольствия, просто отпил из кувшина, зато я зрителей не разочаровал. Глотнув мерзкого пойла, непонятно из чего сделанного, но куда более вонючего, чем самая паленая водка, я закашлялся, принялся сипеть и колотить кулаками по земле.

Уж взялся изображать простака-идиота, так все, деваться некуда.

– Хорош, – сказал Фихти, забирая кувшин. – А то все вылакаете, нам не останется. Давайте ешьте и на боковую.

Пока суд да дело и в самом деле начало темнеть.

После ужина, состоявшего из обычного для наемников кулеша, нам притащили по вороненой кольчуге. Подобрали их на глаз, но люди опытные, и поэтому металлические рубахи пришлись впору.

Моя мне понравилась больше той, что я носил последние дни.

Заснул я не сразу, все ворочался с боку на бок, отгоняя подозрения, что вокруг на самом деле враги и что ночью нас могут просто зарезать… А затем обнаружил, что где-то неподалеку воют трубы, а лагерь шумит, точно громадный улей, по которому хорошенько врезали сапогом.

– Подъем, – объявил Фихти, появляясь рядом с нами. – Выступаем.

Примерно через полчаса Дети Ночи выстроились колонной, и мы оказались в ее авангарде. Место перед нами занял капитан Вуазен, в доспехах и изящном шлеме выглядевший куда более величественно, чем в грязной рубахе.

– За мной, немытые морды! – заорал он, и рота двинулась вперед.

Я ждал, что рядом с командиром поднимут знамя, но этого не произошло – то ли оно было слишком ветхим, чтобы таскать его на древке и трепать на ветру, то ли в этом «монастыре», и это более вероятно, имелся свой устав, отличный от нашего.

Помимо наемников, на восток выступил большой отряд конницы под командованием знакомого нам тысячника. Ва-Нартог, похоже, забыл свое обещание проведать нас, по крайней мере, пронесшись мимо в окружении свиты, он даже не повернул головы.

Нельзя сказать, что я сильно расстроился по этому поводу.

Целый день мы провели в седле, под палящим солнцем в облаках пыли, поднимаемой сотнями копыт. Пообедали на ходу тем, что нашлось в седельных сумках, дважды остановились, чтобы напоить лошадей, а третий раз встали непонятно зачем на перекрестке аж трех дорог.

Ярх вовсю болтал с «соратниками», Пугало тоже иногда влезал в беседу, я же не забывал держать рот приоткрытым и моргать понаивней. Работало безотказно – внимания на меня никто не обращал, вопросов не задавал, общаться не пытался.