Олег Львов - Проклятая рота

Послышался топот копыт, и я поднял голову, чтобы посмотреть, кого еще принесла нелегкая.

– Что с ним? – спросил восседавший на могучем гнедом жеребце такой же могучий черноволосый мужик в сверкавших под солнцем доспехах.

– Хотели бы мы сами знать, – прошелестел Пугало из-под своих одеяний, и я снова дернулся.

С мелкого и мохнатого, больше похожего на пони конька проворно соскочил тип в широкополой шляпе, и вправду похожий на гриб, неведомым образом выучившийся ходить. Ухмыльнулся, показав черно-желтые зубы, и вразвалочку двинулся ко мне, но не прямо, а словно обходя меня по кругу.

– Дайте ему воды, что ли, – пробормотал он.

– Воды? Да ты очумел, Мухомор! – Ярх расхохотался и отцепил от пояса фляжку. – Издеваешься?!

Флягу сунули мне под нос, и я взял ее непослушными пальцами.

Только сделав пару глотков, я понял, что это вино, разбавленное, слабенькое и очень кислое. Противную сухость из горла оно смыло, и на мгновение у меня даже зашумело в голове.

Когда шум прекратился, Мухомор уже стоял рядом и пялился на меня.

Из оружия он носил только длинный кинжал с крупным драгоценным камнем в рукояти, багровым, как запекшаяся кровь. Зато на поясе его болталось несколько плотно набитых кожаных сумочек, а с полей шляпы свисали какие-то корешки на веревочках, палочки, пучки травы.

И пахло от него необычайно сильно и приятно – как от стога сена.

– Ну вот, это ж надо же тебе, а, – сказал он, озабоченно щуря светло-желтые кошачьи глаза. – Это ведь не Рыжий, если я хоть что-то понимаю в этой поганой жизни.

– Как так? – спросил обладатель шрамов на руках, чьего имени я до сих пор не знал. – Только что был Рыжий, а теперь не он?

– Да, объяснись! – потребовал оставшийся верхом тип в доспехах.

– Ну как же… – Мухомор с шумом втянул воздух через сжатые зубы. – Не он это. Что произошло, я понять не могу, но место это поганое и что-то оно с ним сделало…

– Так, а кто же тогда это? – поинтересовался Пугало. – Он нас понимает?

– Понимаю, – сказал я, насилуя чужой язык, и только доведя слово до конца, сообразил, что ответил по-русски!

Тьфу, пропасть! Как же мне произнести что-то на местном наречии?

– Ты кто такой, отвечай, сволота? – подступивший ко мне Ярх вытащил меч так быстро, что я увидел лишь смазанное движение, а в следующий миг нечто острое и холодное уперлось мне в горло.

– Остынь, – холодно проговорил обладатель шрамов на руках.

– Но Визерс…

– Остынь, – куда более сурово произнес тип в доспехах. – Мухомор, говори четче. Оборотень? Подмена?

– Ни то, ни другое, мой лорд, другая душа в том же теле… совсем чужая.

– Кто вы такие? – воскликнул я. – Что происходит?! Я ничего не понимаю!

Ага, а вот теперь вырвавшиеся из моего рта звуки показались чуждыми мне самому – стоило только заговорить «от души», ослабив контроль над языком, как он начал двигаться привычным для себя образом.

– Ага, он говорит! – обрадовался Ярх. – Отвечай, куда ты дел Рыжего?

– Никого я никуда не девал! – заорал я, окончательно теряя терпение. – Ты идиот?! Где я, демоны вас подери?!

– Тихо ты, – голос у лорда в доспехах был начальственный, почти как у Юр Палыча, и я послушно заткнулся. – Сейчас времени нет разбираться, вечером им займемся. Приглядывайте, чтобы он чего не натворил и в неприятности не угодил.

Визерс, тонкоголосый тип в шрамах, кивнул:

– Хорошо.

Лорд натянул поводья и помчался прочь.

– Вечером так вечером, – Мухомор развернулся и вперевалку заковылял к своей лошади.

– Вставай, чего разлегся? – сказал Ярх, убирая меч в ножны и глядя на меня недружелюбно. – Пора отсюда убираться, а то еще что-нибудь с кем-нибудь случится… – он сердито сплюнул. – Говорил я, что не стоит сюда соваться, ведь говорил же, да? Проклятое место…

Ноги меня слушались куда лучше, чем язык, и поднялся я без труда.

Выяснилось, что на поясе у меня болтается с одной стороны меч, с другой нож и что облачен я в куртку из плотной кожи с нашитыми кое-где металлическими пластинками. Рыжий, в чье тело я попал, оказался парнем высоким, ничуть не меньше меня, но куда более плечистым и крепким.

Пугало и красноглазый Ярх были ниже его, зато Визерс превосходил на полголовы.

Хотя его или меня… сразу не разберешься…

Только утвердившись на нижних конечностях, я смог понять, где мы находимся – огромная поляна, вся уставлена монолитами из черного, белого и черно-белого камня, колоссальными, щербатыми, покосившимися, один нависает почти над головой; между каменюками вьется тропа, и по ней движутся телеги, скачут всадники, все вооруженные, рожи свирепые, загорелые; дальше со всех сторон виднеется лес, зеленая стена высотой метров в тридцать, колышущиеся под ветром кроны.