Вячеслав Шалыгин - Остров Z

– Со мной еще гражданские!

– Нет, Хромов, они не с тобой, не передергивай! Они вообще ни с кем! Уходи, а с остальными я разберусь!

Хромов закрыл окно и обернулся.

– Короче, все ясно. Федоров решил, что зомбаков кто-то натравил… – лейтенант выразительно взглянул на Охотника. – И теперь намерен сжечь этого кукловода, пусть даже вместе с окружающими.

Хромов кивнул Бажову.

– Понять его можно, когда еще такой шанс выпадет, – проронил Охотник. – Если пойдете, счастливчика с собой прихватите. Ему еще жить.

– Это правда? – Хромов испытующе посмотрел на Охотника.

– Что?

– Что натравил.

– Как ты себе это представляешь?

– Зомбаки действовали слаженно, будто бы ими кто-то командовал.

– Мертвяками? – Охотник хмыкнул. – Если у тебя крышу ураганом сносит, а у соседа нет, это что означает, сосед ураган на тебя натравил? Я не Господь Бог, стихиями неразумными командовать не умею.

– Ладно, условно поверим, – Хромов обернулся и подозвал Фомина. – Занимай позицию на чердаке. Стасенко, здесь располагайся. Дернутся, валите гранатометчика, а потом всех, кто высунется.

– То есть впрягаемся за будущих духов? – недовольно спросил Фомин.

– Впрягаемся, – Хромов твердо посмотрел ему в глаза. – Есть возражения, товарищ сержант?

– Никак нет, товарищ лейтенант, – Фомин выдержал холодный взгляд командира и после многозначительной паузы добавил: – Пока.

– Этого хватит, – спокойно произнес Хромов. – Разберемся с Федоровым, и свободны. Оба.

– Дело принципа, – вмешался Стасенко, смягчая тональность разговора. – Какой-то ополченец вздумал законные власти на шомполе вертеть. Куда это годится?

Фомин задумчиво взглянул на Стасенко и нехотя кивнул.

– По местам, – приказал Хромов.

– И в голову цельтесь, – вдруг подсказал Охотник. – Иначе они через пять минут снова в строю будут.

– Это как так? – удивился Фомин. – Как зомбаки?

– Один в один, – Охотник кивнул.

– Брешешь, дядька.

– Собаки брешут, племянник. А я говорю, о чем знаю не понаслышке. Проверено шестнадцать раз.

– Подтверждаю, – сказал Бажов. – Помните, я рассказывал о Колобке? Ему двенадцатым калибром в грудь, а он через полчаса уже бегал, как зайчик.

– Вот-вот, – Охотник одобрительно покивал. – Говорю же, есть у этих оборотней некоторые свойства зомбаков. Откуда взялись – не скажу, не знаю, но есть.

– У тебя, говорят, тоже немало талантов, – Фомин покосился на Охотника. – И всякие такие… странные имеются. Нет?

– Мало ли что говорят. Одно дело, когда впустую говорят, а другое – когда сказанное на практике проверено. Чего ты меня бодаешь? Не веришь, сам убедись. Вон торчит архаровец за деревом. Стреляй.

– Выстрелю, – Фомин ухмыльнулся. – Когда приказ будет.

Сержант ушел в сени, где находилась лестница на чердак, а оставшиеся у окон Хромов и Стасенко сосредоточились на наблюдении за потенциальным противником. Охотник тем временем сдал назад и занял свое место в ряду гражданских.

– Все-таки странное дело, – негромко проговорил Шаманов, склоняясь к Охотнику. – С тобой, допустим, почти все ясно, а каким образом ополченцы заимели отдельные свойства зомбаков? Непонятно. Возвращение с того света они не проходили, это точно. Натренировались, что ли?

– Вряд ли, – Охотник отрицательно покачал головой.

– Тогда в чем тут дело? Может, в ослабленном действии зеркал? Ну, знаешь, как вакцина действует. Тимофей, скажи.

– Ты имеешь в виду вакцинирование ослабленными штаммами?

– Наверное. А что, если Федоров применил нечто в этом роде? Только укусили человека, он ему сразу зеркало под нос. Прочихался человек – и пожалуйста, иммунитет у него на всю оставшуюся жизнь.

– Будь все так, никто не переродился бы вообще, – возразил Охотник. – Все хоть раз в день смотрятся в зеркало. Но это никому не помогло. Все укушенные превратились в нежить. Кроме федоровских.

– Да, нам тоже не помогло, – сказала Наташа и наконец сделала то, от чего с таким трудом воздерживалась все время пребывания в доме – неожиданно врезала локтем по висящему на стене зеркалу. Старинное зеркало жалобно звякнуло и покрылось густой сетью трещин. Наташа виновато взглянула на товарищей. – Я в нем так плохо выглядела.

«В другом ты выглядела бы не лучше, – подумал Шаман, с сожалением вспоминая, какой красоткой была несколько часов назад Наташа. – Неужели и я становлюсь таким же уродом?»

Вслух он ничего подобного не сказал. Пусть и очень хотелось. Даже если внешне Шаман менялся, внутренне он пока оставался человеком корректным, сдерживал себя, насколько это было возможно. Зеркало испортило наружность, но не добралось пока до души. Для этого требовалось еще немного времени. Или другое зеркало. Другое?! Шамана вдруг осенило.