Вячеслав Шалыгин - Остров Z

– В основном все ясно, – сказал Андрей и поднялся. – Пойду проведаю Муху. Командир, не возражаешь?

Он взглянул на Бибика. Для ученых именно отставной полковник был командиром группы, и Андрей не видел смысла рушить легенду. Во избежание лишних вопросов, да и вообще, какая разница, кто считается главным? С амбициями такого рода Андрей распрощался лет тридцать назад, когда стал «сам себе режиссером».

– Иди, – Бибик кивнул.

– Ой, я тоже выйду, – вскочила Шурочка. – Мне… надо.

– Удобства за баней, – подсказал доктор Селиванов.

– Спасибо. – Шурочка опустила взгляд и торопливо вышла.

Сразу за порогом ее встретил Каспер.

– Проводить? – встрепенулся чернявый ухажер.

– Нет. Иди в дом.

– Я на посту!

– Иди, – разрешил Андрей. – Я подменю.

– Тогда я провожу, мало ли тут чего!

– Сказала, нет! – Шурочка отмахнулась.

– Не смущай, – подсказал Андрей.

– А-а… – Каспер помялся на месте, кивнул и скрылся в избушке.

Андрей к тому моменту успел дойти до сарая, но внутрь не вошел. Остановился у двери и прислушался.

Муха о чем-то монотонно бормотал. Андрей заглянул в щель. Мухин сидел рядом с двойником, но молчал. Бормотал раненый. А Муха лишь внимательно слушал и кивал. Выглядело это как исповедь умирающего, и Андрей не стал вмешиваться. Сдал назад и невольно столкнулся с Шурочкой.

– Тихо, – шепнул Андрей, подхватывая девушку под локоток. – Пусть поговорят. Идем.

Он отвел Шурочку к бане и вопросительно взглянул.

– Я… просто не туда пошла, – девушка смутилась.

– Извини, – Андрей отпустил ее руку и кивком указал на тропинку справа от бани. – Тебе туда.

– Я не за этим, – Шурочка вздохнула. – Андрей…

– Что? – проронил Лунев и, казалось, тут же забыл о девушке.

Он развернулся к ней спиной и замер, прислушиваясь к лесным звукам.

– Ничего. – Шурочка надула губки и пошла по тропе.

Когда она скрылась за углом бани, Андрей обернулся, не обнаружив девушки, пожал плечами и сразу же вновь сосредоточился на деле: бесшумно скользнул в заросли и двинулся в обход поляны, на которой расположилась запасная «точка» квестеров. Что-то в этой «зеленке» было не так, и это интуитивное ощущение следовало проверить. А лирика позже. Тем более для Шурочки это будет грустная лирика. Без взаимности.

Тимофей не помнил, когда в последний раз дрался. Лет в тринадцать, наверное. То есть опыта в этом деле он не имел, но главное правило все-таки знал. Бей первым. Так говорили все приятели, которым доводилось участвовать в потасовках. Куда бить, как и с какой силой – рекомендации были разные, но общий момент оставался единым. Бить следовало первым. Так Бажов и поступил, когда понял, что другие варианты устранения возникших противоречий невозможны.

Первый удар вышел неубедительным, Тимофей толкнул в грудь ближайшего бойца, но ополченец даже не пошатнулся. Тогда Бажов повторил атаку, теперь целя ногой в пах противнику. И, что удивительно, попал. Боец согнулся и подался в сторону, освобождая Бажову дорогу. Тимофей тут же бросился следом за отправленной Федоровым расстрельной командой.

Что он мог сделать против двух вооруженных ополченцев? Об этом Тимофей не задумывался. Хотя бы задержать, дать Наташе и Шаманову еще минуту форы. Парочка шла в сторону леса, а там можно было оторваться или спрятаться. По всем прикидкам, палачи должны были нагнать приговоренных шагов за полста до леса, так что минутной задержки могло вполне хватить.

Бажов сумел пробежать метров десять. На плечи навалилась неподъемная тяжесть, и Тимофей рухнул в грязь. Прыгнувший на Бажова ополченец тут же заломил ему руки за спину и стянул запястья ремнем или толстой веревкой. Тимофей попытался вывернуться и встать, но получил тяжелую оплеуху и снова уткнулся лицом в грязь. Секундой позже противник встал, но этот факт не улучшил положения Бажова. Едва Тимофей попытался сгруппироваться и сесть на колени, кто-то из окруживших его партизан ударил связанного пленника ногой в живот. Бажов упал на бок и ему тут же досталось еще дважды. Били ополченцы крепко, но неприцельно. Больше для острастки.

– Хватит, – послышался голос Федорова. – Гражданин Бажов осознал, что не прав. Не так ли, Тимофей?

Командир присел рядом с Бажовым на корточки. Тимофей попытался проморгаться, но сумел открыть лишь правый глаз. Левый остался залепленным грязью.

– Вы… не имеете права! – прохрипел Бажов.