Константин Калбазов - Фронтир. Дорога на двоих

В принципе у четырех племен легенды и сказания были достаточно схожи, все же они имели одни корни. Но в этих легендах прослеживался путь племен от самого моря и до разделения в степи. Сейчас, возможно, это и не было актуально, но по прошествии времени будет довольно сложно переоценить эти материалы.

Кроме того, Алексей проехал по пограничью, стараясь избегать мест, где его могли знать. Эти материалы также должны были внести свою лепту в историю. Здесь он не только снимал на пленку, но и делал множество записей. Люди делились своими историями и рассказывали о причинах, по которым они пересекли океан в поисках лучшей доли.

Ему и его спутникам вновь довелось пережить нападение арачей. И хотя на этот раз с ним не было трех десятков наемников, а только десяток воинов куроки, им все же удалось отбиться. Правда, на этот раз все закончилось после непродолжительной перестрелки. Потеряв несколько человек, нападающие решили ретироваться. Сколько там было убитых и раненых – не понять, так как они всех забрали с собой. Алексей сшиб одного из седла с неизвестным результатом. Но зато его копилка пополнилась еще одним сюжетом с боевой сценой. Оператор, переполняемый чувством долга, вместо карабина вооружился заряженным аппаратом и отснял все, что только смог.

После путешествия Алексей поселился в гостинице Крумла, где и ждал возвращения друга, намеревавшегося после выздоровления посетить свою заставу и вернуться в город, чтобы выправить документы. И вот теперь они вновь встретились.

– Здравствуй, Леша, – поздоровался Сергей в ответ на вопрос Алексея.

– Привет. Как добрался?

– Нормально. Пришлось пострелять, не без того, но в остальном порядок. Даже паспорт успел выправить, представляешь.

– Угу. Тут бюрократия пока не достигла уровня нашего мира.

– Так и я о том же.

– Кстати, нам тоже однажды пришлось пострелять. Ты уверен, что хочешь этого?

– Леш, мы об этом уже говорили. Ну нравится мне здесь.

– Ладно, чего опять об этом. Кстати, я Шимон. Лучше бы тебе называть меня именно так.

– Прости, расслабился. Ну что, по маленькой? За встречу.

– Давай. Тем более я тут уже подзадержался. Пора возвращаться в столицу. Дел невпроворот.

– Когда уезжаешь?

– Ну тебя дождался. Сегодня посидим, а завтра дневным поездом двинусь в Либер. Там тоже есть кое-какие обязательства, ну да управлюсь, пока буду ждать судно.

– Думаешь, есть надежда?

– Надежда есть всегда. Я ведь известная личность, богат и, в некоторой степени, принят ко двору. Глядишь, господин Валич и поведется.

– А сама девушка? Может статься и так, что она сама будет против.

– Может, конечно. Но вот на части меня режь, а я уверен, что не безразличен ей. Н-да-а, сословное общество – это тот еще геморрой. Хана, конечно, известная бунтарка, но определенных границ все же не переступает.

– Ну что же, удачи. Кстати, а я ведь с тобой отправлюсь в Старый Свет.

– Ничего не понимаю. Ты же только что…

– Ну да. Я остаюсь. Но и на Старый Свет хочется взглянуть, раз уж у меня есть такая возможность. А вообще, есть одна задумка. Понимаешь, твоя правда: если выпал такой шанс, то глупо просто прожить жизнь. И потом, попали мы вдвоем, а вспомнят только тебя одного. Обидно.

– И что ты задумал? – напрягся Алексей, уж больно рискованная натура у его друга.

– Потом расскажу. Ладно, дружище, пошли опрокинем на посошок.

– Ты даже не помоешься?

– А кто нам запретит попариться с запотевшим чаном пива. Оно у них тут просто на славу.

– Вот с чем согласен, с тем согласен, у нас сплошные консерванты, пивзаводы уже не помнят запаха настоящего солода. В детстве, бывало, проходишь мимо, запах стоит на пару кварталов окрест, а теперь ничего подобного.

– Вот и батя все время говорил, что в его молодость пиво было не в пример нынешнему, – с грустью вздохнул Сергей, но потом поспешил взбодриться. – Ладно, идем, а то уже и слюна пошла, и тело зудит, как у прокаженного.

– Эмка, иди во двор, батя зовет, – притопывая возле двери и сбивая с обуви остатки снега, произнес значительно прибавивший в росте за последнее время Синек.

– Ну куда ты в такой обувке, нельзя было на крыльце отряхнуть? – возмущенно накинулась на подростка девушка, появившаяся из двери кухни с полотенцем в руках.

Это отец, Бедрич Кафка, расстарался. Видел он такое в господском доме в былые времена. Вот и решил, что он ничем не хуже, чай, сам землевладелец, да такой, что земли у него, может быть, больше, чем у того помещика, только руки прикладывай. Правда, сделал он несколько иначе, чем в том доме. Он не стал отделять столовую от самой кухни, а устроил последнюю весьма просторной. В получившемся помещении без труда встал большой обеденный стол, за которым собиралась вся большая семья. Дань прежнему жилищу: мол, не баре, чай. Вот и пойми этого крестьянина.