Константин Калбазов - Фронтир. Дорога на двоих

Да, Алексея переполняла злость на арачей. Вот только он не был готов ненавидеть всех поголовно. Именно эти пленники не имели никакого отношения к смерти его друга, а значит, и счета к ним у него нет.

– Ну ведь мы узнали все, что нам было нужно, – подпустив в голос как можно больше безразличия, ответил Болотин.

– Правильно. Именно поэтому я и не стану их жечь каленым железом и рвать жилы. Если не можете на это смотреть, так и бога ради, я не прошу.

– Я просто подумал… Кровь ведь порождает новую кровь. Мы убиваем их, они нас, и это будет длиться вечность. Нужно же когда-то начинать договариваться.

– Ясно. Теперь послушайте меня. Если бы сейчас была война и мы взяли бы пленных в бою, то я, может, и прислушался бы к вашим словам. Но войны нет. Если бы арачи потребовали, чтобы мы покинули их земли, сделал бы так же. Но они просто напали, чтобы грабить и убивать. При таком раскладе я никого и никогда не отпускал и не буду этого делать впредь. И поверьте, после всего того, что досталось мне, я сама доброта.

– Ладно. Забыли об этом. Возможно, я и неправ.

– Именно что неправы. – Довольный тем, что последнее слово осталось за ним и он утер нос нанимателю, попытавшемуся сунуть этот самый нос куда не следует, Рваное Ухо повернулся, чтобы уйти.

– Послушайте, а что такого случилось между вами и Хором? – Припомнив вражду капитана парохода и наемника, Алексей не удержался от того, чтобы не подпустить шпильку.

– Кхм. А вот это вас не касается.

Кто бы возражал, разумеется, не касается. Но Алексей испытал некоторое чувство удовлетворения оттого, что смог немного подпортить настроение мужику. Уж больно неприятно, когда с тобой говорят в подобном тоне. А еще не нужно давать подчиненным повод чувствовать собственное превосходство, даже в условиях дикой степи. Особенно в подобных условиях. Разумеется, тут главное не напоминать, кто именно платит, а по-настоящему проявить характер.

Алексей с легкостью выдержал тяжелый взгляд наемника. Как видно, то, что Рваное Ухо уловил в глазах нанимателя, ему понравилось. Он снял шляпу и, отряхнув ею пыль со своих брюк, вновь нахлобучил на голову.

– Пьяные разборки. Я тогда здорово ему накостылял, едва за оружие не схватились. Но у Хора вздорный характер, и отступать он не привык, как не любит и быть битым. Вот и лезет в драку при каждом удобном случае. Все что-то хочет доказать другим и себе.

– А вы?

– А я стараюсь его обходить стороной. Не хватало еще из-за этого тупицы попасть на каторгу или оказаться на виселице.

– Ясно.

– Ладно. Пойду закончу, и через пару часов выдвигаемся к границе. Здесь нам делать больше нечего.

– Лукан? Лукан Губачек?

Сергей обернулся, услышав молодой девичий голос, в котором звучали как вопрос, так и надежда, а еще узнавание. Его примеру последовали и товарищи, с которыми он как раз беседовал, устроившись в теньке на завалинке и наслаждаясь прохладой. Друзья были вполне себе расслабленными и вели вялую беседу. Хват, как всегда, беззлобно подначивал Ануша по любому поводу, тот нехотя отбрехивался. Сергей же, только изредка и с такой же неохотой, выступал в качестве третейского судьи.

Дела шли на поправку. Вернее, друзья уже были, считай, в порядке, чего нельзя было сказать о Сергее. Но и его здоровье значительно улучшилось. Он даже начал себя понемногу нагружать упражнениями, чувствуя себя неуютно из-за постоянной слабости. Видя это, Хитрый Змей только похвалил его усилия и заметил, что и Хвату с Анушем не помешало бы начать заниматься.

Сейчас они как раз отдыхали после очередной тренировки. Правда, Сергей уже начал сомневаться в правдивости утверждения доктора о том, что тренированные мышцы улучшают ток крови, что способствует выздоровлению. Возможно, это и так, но что-то улучшения незаметно, скорее наоборот, сразу же хочется покоя, да и рана болит. С другой стороны, Варакин знал, что пройдет совсем немного времени, и ему станет скучно бездельничать и ощущать себя старой развалиной, и все повторится.

Стоявшая перед ними молодая женщина, а вовсе не девушка, как показалось по голосу, была одета в традиционное пинкское одеяние. Платье из мягкой замши, украшенное иглами дикобраза и купленным у белых бисером, с бахромой на рукавах и по подолу, доходящему до икр. На ногах мягкие мокасины.

Но на этом пинкский образ заканчивался, потому что это была самая настоящая блондинка с длинными волосами, заплетенными в толстую косу, перекинутую через левое плечо и на рустинский манер покоящуюся на высокой груди. Разве только нет и намека на платок, вместо этого на голове повязана ярко-красная ленточка. А еще лицо. Оно сильно загоревшее, но нет ничего общего с медным цветом кожи местных красавиц.