Андрей Величко - Наследник Петра. Кандидатский минимум

Так как день прибытия посольства выдался пасмурным, то король не отказал себе в удовольствии пройтись по Берлину – правда, на всякий случай надев плащ с капюшоном. Компанию его величеству составил генерал Докум, а вскоре к ним присоединился лейтенант Леман, сопровождавший наследника в Россию, а ныне вернувшийся на родину вместе с ним. Они, не привлекая внимания, вышли на Грюнштрассе, где для расположения русского посольства были выделены два дома. Там суетились люди, ими распоряжалась энергичная молодая дама – ее звонкие команды далеко разносились по тихой до прибытия русских улице.

– Лейтенант, почему она заявила этому почтенному господину, что имела интимные отношения с его матерью? – поинтересовался генерал, неплохо, но не в совершенстве знавший русский язык.

– Это непереводимое русское словосочетание, ваше высокопревосходительство. Им можно выразить все что угодно. В данный момент при помощи него цесаревна выразила свое неудовольствие шталмейстеру за избыточные, по ее мнению, траты в дороге.

– Серьезная женщина, – одобрительно кивнул король, – и бережливая к тому же, что весьма похвально. Не знаете, куда она послала того офицерика, что кинулся прочь аж самым натуральным галопом?

Лейтенант, наклонившись к королевскому уху, вполголоса объяснил про адрес.

– Не в буквальном смысле, ваше величество, – счел нужным внести дополнительные пояснения Леман. – У русских принято посылать в данном направлении, когда они желают не только чтобы собеседник как можно быстрее их покинул, но и дать ему понять всю степень неуважения, к нему испытываемого.

– Надо же, совсем коротенькое слово, а какой глубокий смысл! – удивился король. – Лейтенант, повторите его, пожалуйста, еще раз – у меня в Большом городском дворце тоже много таких, которых не помешает… хм… послать именно туда.

Наследный принц Фридрих, то есть в данный момент лейтенант Манфред фон Рихтгофен, перед аудиенцией у короля Пруссии чувствовал себя странно. Примерно такие же чувства одолевали его совсем недавно в Большом зале Лефортовского дворца, где ему вручали медаль, бронзовую звезду.

Когда Фридрих зашел в зал, тот был пустым, только посередине стояло устройство, сильно напоминающее обычный канцелярский стол, но несколько длиннее его и с немного раздвинутыми в сторону ногами.

«Механизм власти!» – мелькнула заполошная мысль. И хотя наследный принц почти точно знал, зачем он сюда приглашен, по коже вдруг побежали мурашки, причем даже более интенсивно, чем перед вчерашним полетом.

Открылась дверь в противоположном конце, и в зал вошел император в сопровождении двух семеновцев и мажордома. Тот подбежал к столу, наклонился над его левым краем, а Фридрих чуть ли не в панике пытался вспомнить, что там находится – выдвижной ящик с зеленым сукном или рычаг, освобождающий брусья, похожие на шею и хвост какого-то зверя? И какое же облегчение он испытал, увидев, как мажордом расправляет на столе зеленую тряпку!

Самого процесса награждения Фридрих почти не помнил.

Вот и сейчас, стоя перед дверью королевской приемной, он испытывал схожие чувства, хотя Петр уже беседовал с его отцом и сказал, что тот на него не сердится. И кроме того, приступ бешенства у короля был совсем недавно, и он запил его керосином, а это означает, что другого сегодня наверняка не будет.

– Рад видеть вас, сын мой! – приветствовал король вошедшего Фридриха. – Вижу, пребывание в России пошло вам на пользу. От прошлой, будь она неладна, французской утонченности не осталось и следа! Надеюсь, вы там изучали что-то более полезное, нежели новейшие философские концепции.

– Так точно, ваше величество! Изучал тактику боя в условиях стесненной застройки, методы подавления бунтов в городских и сельских условиях, прогрессивные способы выращивания кабачков, приемы дрессировки кошек, игру на барабане и теоретические основы полета воздушных шаров, именуемые прикладной астрографией. Однако… его величество император, услышав про обстоятельства, предшествующие моему появлению в России, лично познакомил меня с одной русской философской концепцией.

– Да? – нехорошо прищурился король. – И как же она звучит?

– Не учи отца …!

Последнее слово принц произнес по-русски, а потом перевел как «делать детей».

– Замечательная концепция! – Настроение короля на глазах улучшалось. – Он ее чем-нибудь обосновал или преподнес как постулат?

– Обосновал – тем, что хлебало не казенное.