Дмитрий Кружевский - Танкист

Семенов посмотрел на Федора, затем на замершего позади него эльфа и вздохнул. Виктор уже открыл бочку и, опустив туда шланг, набирал первое ведро, помимо того, как количество соляра в ведре увеличивалось, синевы на лице эльфа тоже прибавлялось. Вздохнув, он кивнул Стыцко и, получив от него фляги, отдал их Дейнару.

– Мухой до села и обратно.

Эльфа точно ветром сдуло.

– Часа за два обернется?

– Может, да, тут километров пять точно.

– Блин, вот не понимаю я, – начал механик. – Вроде в танке соляром пахнет не меньше, однако там его не выворачивает, но стоит ему ее увидеть, все, весь обед рядом.

– Хм, знаешь, меня тоже, пока ты танк ведешь, от тебя не очень тошнит, но стоит вживую увидеть… – Андрей сделал вид, что рыгает.

– Хватит болтать, – оборвал начавшуюся перебранку Сергей. – Витя, внутрь, Андрей, мне помогаешь, Стыцко, на крыло. Я наливаю.

– Ну вот, командир, как всегда, на халяву встал, – буркнул Евстафьев и, не дожидаясь новых нарядов, юркнул внутрь танка.

– Хорошая водичка, – констатировал Андрей, отрываясь от фляги. – Холодненькая.

– Командир, ракета.

Сергей обернулся и посмотрел в указанную Виктором сторону.

– Экипаж, к машине!

Лейтенант запрыгнул внутрь, закрыл люк, привычно накинув один конец специально висевшего здесь брючного ремня на защелку, другой его конец на крюк держателя боезапаса [1].

– Витя, заводи.

«Тридцатьчетверка» взревела двигателями и, выбросив струю выхлопа, медленно двинулась в сторону проходящей рядом дороги.

Семенов, опершись об открытый люк командирской башенки, наблюдал за шедшей мимо пехотой. Колонна танков их роты еле плелась, иногда подолгу замирая, однако команды идти параллельным курсом, как это делали обгонявшие их машины других рот, не поступало. Видать, Выборнин получил на этот счет какой-то особый приказ. Сергей вздохнул и, покосившись на задумчивого, как всегда эльфа, щелкнул включателем внешней связи.

– Сокол, я Коробочка четыре, прием.

В наушниках затрещало, затем щелкнуло, и раздался голос Выборнина.

– Я Сокол, что хотел, Серега?

– Лех, что там случилось? Какого мы плетемся, как черепахи?

– Приказ комполка, говорят, возможен прорыв немцев, вроде на фланге поляков зажали, нас здесь поставили, первая и третья впереди, хвост вроде «самоходы» прикрывают, так что будь готов.

– Ну я, как пионер, ладно, отбой.

Сергей спустился вниз и, нащупав флягу, напился. День был жаркий, а в танке, несмотря на вентиляцию, тоже был не курорт, пожалуй, сейчас лучше всего приходилось Виктору, так как его обдувал засасываемый турбиной вентилятора воздух. Сергей вздохнул и, отложив флягу, снова выглянул из люка, но резкий, пронзительный свист заставил буквально плюхнуться его назад. Впереди громыхнуло, и ритм движения колонны сразу сломался. Идущие по дороге люди бросились врассыпную, многие спрыгивали с остановившихся машин и, отбежав подальше, залегли. В наушниках раздался треск и голос ротного.

– Всем машинам. Южнее 20 замечены машины противника и около двух взводов пехоты.

– Витя, разворачивай, – крикнул Сергей, переключаясь на внутреннюю связь, но «тридцатьчетверка» и так, не дожидаясь команды, принялась разворачиваться. Виктор не стал дожидаться приказа, уводя машину из зоны обстрела.

– Не рви фрикционы.

– Командир, не учи меня жизни, – буркнул механик, работая рычагами.

«Тридцатьчетверка», шедшая впереди, вдруг качнулась и взорвалась, выбросив струю черного дыма из машинного отделения.

– Командир, Безымянова подбили.

– Вижу, Витя, вижу, выворачивай и вперед.

Танк наконец развернулся и рванул вперед. Сергей приник к окулярам перископа, наводя резкость и прикидывая дальность. По приборам получалось что-то около полутора километров.

– Один, два, три… пять, семь, одиннадцать, – считал лейтенант. – Твою бога душу! «Тигры».

Темно-коричневые коробки немецких танков, медленно приближались. Сквозь окуляры оптики было видно, как над их пушками возникают струйки дыма, однако разрывы снарядов ложились далеко позади «тридцатьчетверок», на оставленной ими дороге, внося еще большую сумятицу.

– Они нас что, не видят? – раздался голос Андрея. – Упс, ошибочка.

Танк тряхнуло от близкого разрыва.

– Бронебойным. Левее двадцать, выше три. Короткий и вправо.

Танк притормозил, вздрогнул от выстрела и резко развернулся направо.

– Борт подставляем, командир.

– Знаю. Бронебойный.

«Тридцатьчетверка», двигаясь боком, развернула башню и, сбавив ход, выстрелила, затем развернулась и, выстрелив еще раз, с ходу двинулась на сближение с «тиграми». Немецкие танки открыли беглый огонь. Шедшая метрах в ста машина резко остановилась, и из откинувшихся люков стали выскакивать танкисты, а сама машина вдруг взорвалась, вспыхнув огненным шаром.