Дмитрий Кружевский - Танкист

Генерал покосился на своего ординарца, который с невозмутимым видом точил за столом карандаши.

– Ладно, Егоров, ты тут заканчивай, а я пойду с парнями пройдусь, а то, как посмотрю, Денису после вчерашнего угощения пехоты совсем плохо. Вон бледный весь.

– Он, товарищ генерал, всегда такой, – усмехнулся капитан.

– Ты мне поостри еще, – буркнул генерал.

Они вышли на крыльцо. Махнув рукой вытянувшемуся в струнку часовому, Саблин достал из кармана пачку папирос.

– Курите.

– Нет, спасибо, Николай Владимирович, вы же знаете, я с этим делом не очень, а Денис вообще плохо табачный дым переносит.

– Ну как хотите, – Саблин затянулся.

– Все это хорошо, ребята, – наконец сказал генерал, после минутного молчания. – И ты, Денис, хорошо сработал, орден уж точно за это светит. Однако штаб, узнав о том, что мы прячем такого снайпера… Короче, не думаю, что ему надо там появляться.

– И что делать? – спросил растерянно Сергей.

– Не знаю, Сереженька, не знаю. Постараюсь потянуть время. Завтра наш полк отправляют на переформирование.

– Значит, не расформируют.

– Слава богу, нет, – усмехнулся генерал. – Так вот, как доберетесь к месту, Денис официально в двухнедельном отпуске. По сводкам я посмотрел. То место, что ты мне показал на карте, уже по нашу линию фронта. Но знаете, что интересно. Я тут навел справочки, так вот тем местом активно интересовалось НКВД, так что думайте. Все, Сергей, зайдешь вечером, возьмешь нужные документы.

Генерал подошел к Денису и неожиданно крепко обнял его:

– Удачи тебе, сынок.

Отто пробирался по окраине леса, по колено увязая в снегу, однако выйти на дорогу, расположенную рядом не решался. Первые два дня он успешно, смешавшись с колонной беженцев, в которой было много немецких солдат в форме с сорванными знаками отличия, продвигался на запад. Русские мало обращали внимание на оборванных, грязных людей в форме вермахта, уныло бредущих по дороге. А Отто, смотря на проходившие мимо колонны техники и пехоты, как никогда остро ощутил, что Германия обречена. Но как же разительно отличались эти русские солдаты от подобных им немецких ребят, идущих в 41-м завоевывать дикую Россию. Рейн вспомнил кадры кинохроники, когда веселые, бравые парни так же колоннами шли по дорогам чужой стороны, счастливо улыбаясь и махая кинооператорам. Русские солдаты были другие, в их глазах он не находил ни веселья, ни счастья. Лишь усталость, боль да жесткую решительность – и ему становилось страшно. Эта была не та армия и не те солдаты, которых он видел, будучи на фронте в 42-м, когда в русских войсках царило уныние и они откатывались все дальше и дальше на всех фронтах. Нет, сейчас это была слаженная боевая машина – стальной кулак, неотвратимо движущийся к Берлину.

Проблемы начались на второй день. Русские войска уже прошли, и на дороге остались лишь беженцы, которые неприязненно косились на людей в немецкой форме. Неожиданно он заметил, как один из бредущих впереди солдат встал и, вытянув шею, что-то высматривает.

– Что там? – спросил Отто, подходя ближе.

– Не знаю, – пожал плечами солдат. – Похоже, пост русских. Они там вроде всех проверяют, хотя какая разница?

Он махнул рукой и медленно поплелся дальше. Рейн остановился, задумавшись. Скорее всего, это был фильтрационный пост, а значит, наверняка будут обыск или осмотр и разделение на гражданских и военных. Нет, попадать в лагерь он не хотел, это совсем не входило в его планы.

Рейн развернулся и медленно побрел назад под подозрительными взглядами окружающих. Дойдя до ближайшего поворота, он сделал вид, что ему очень приспичило, и рванул до ближайших кустов.

И вот уже со вчерашнего дня он пробирается вдоль дорог, обходя по большой дуге всевозможные посты русских. Один раз он даже чуть не наткнулся на русский патруль, прочесывающий небольшую рощу, но вовремя успел среагировать, скатившись в небольшой овражек и пролежав там под кустом, зарывшись в снег, несколько часов. К счастью, несмотря на следы в снегу, его не заметили. Ночь он провел на полуразрушенной мельнице на окраине небольшой деревни. Забившись в угол и разведя небольшой костер так, чтобы он не был виден со стороны, забылся тревожным сном. А утром, пока не сильно рассвело, снова в путь.

Ту дорогу, вдоль которой он пробирался, Рейн нашел случайно, решив наугад срезать через рощу. Дорога была не широкая, и, судя по снежным наносам, по ней давно уже никто не ездил, однако Отто все равно не решался выйти на нее. Но лес неожиданно кончился, и перед Рейном открылась большая поляна со стоящими на ней небольшими домиками и ангаром в противоположной от него стороне поля.