Юрий Корчевский - Рыцарь

Князь накинул чёрный шерстяной плащ и поднялся на стену – он сам хотел видеть, как всё пройдёт. Да и как можно в тереме сидеть, когда столь важные дела сейчас начнутся?

Алексей планов князя и бояр не знал, но всеми своими потрохами, интуицией чувствовал, что затевается нечто. Сначала Ратибор появился, Ольбега увёл, что-то шепча ему на ухо. Затем воевода появился снова, палец к губам приложил, рукой призывно махнул. Алексея с торками в их избу увлёк, план рассказал.

Придумке Алексей изумился, но, вникнув в детали, понял, что план вполне осуществим.

– Пилу только где взять?

– Ровно не знаешь! У плотника. Только потом при свече пол в избе осмотри, чтобы нигде опилок не было, не то хан догадается. И стрел побольше принесите, не жалейте их на поганых.

Торки согласно кивнули. Половцев они ненавидели не меньше, чем русские. А теперь появилась возможность поквитаться – да с кем? С самим ханом Итларем и его приближёнными. У них глаза от такой перспективы загорелись.

Уходя, Ратибор подозвал к себе Алексея:

– Дело важное доверяю. Смотри, не подведи, иначе у нас потери большие будут. Торков от себя не отпускай и ни с кем разговаривать не давай.

– Не беспокойся, воевода, всё сделаю.

Не успел Ратибор спешно уйти, как Алексей принялся за дело – впереди предстояла беспокойная ночь.

Тем временем дружинники Словяты по одному выходили из лагеря, выводя в поводу лошадей.

Боярин подошёл к караульному на башне:

– Что в стане половецком?

– Тихо, спят. Но дозорные на конях лагерь объезжают.

Отойдя немного от лагеря, дружинники вскочили на коней и дальше ехали уже открыто, не таясь.

Их увидели, и к ним направились верховые. Словята кафтан боярский да шапку бобровую в тереме у князя оставил, а поверх кольчуги простую шерстяную рубаху натянул.

Когда караул половецкий вплотную подъехал, старший из половцев спросил:

– Кто такие?

– К хану Китану от хана Итларя.

– Зачем?

– Ах ты, собака! Ты себя считаешь равным ханам? И тебе следует передать слова ханские? Ты разве хан?

Боярин ударил половца плёткой по лицу. Тот вскрикнул и закрыл глаза рукой, из-под пальцев зазмеилась кровь. Остальные караульные в страхе отшатнулись. Хан ведь и осерчать может, если узнает о ненужном любопытстве караульного.

Дальше они ехали беспрепятственно.

У самого стана разделились. Десяток гридней по взмаху руки боярина ушёл в сторону, к шатру, в котором сидел заложником сын Владимира Мономаха. Теперь впереди ехал Ольбег.

Не доезжая немного до шатра, дружинники спешились, и вперёд ушли люди Словяты. Ольбег уже рвался идти за ними, однако старший из гридей киевских его остановил:

– Сами справятся, не впервой.

И в самом деле, не прошло и четверти часа, как из темноты, беззвучно, как привидение, появился гридь.

– Всё свободно, идём.

Ольбег со старшим дружинником подошёл к входу в шатёр. Обе половины войлока, закрывавшие вход, были завязаны шнурами.

– Эй, гриди! Это я, Ольбег! – прошептал сын воеводы.

За войлоком послышалось движение, две верхние завязки развязались, поверх них высунулось усатое лицо и удивилось:

– На самом деле Ольбег…

– Тс! Тихо! Развяжи полог, войти надобно. Со мной воины киевские.

Воин быстро развязал завязки, откинул полог:

– Заходите.

Ольбег и десяток дружинников Словяты проскользнули внутрь.

Шатёр изнутри был освещён масляными плошками. Передняя часть, где находились воины, была отделена от остальной войлочной перегородкой.

– Пусть прислуга одевает княжича. Только ради всего святого – быстро и тихо, надо в город идти.

– Сани рядом с шатром, только лошадь половцы увели.

В несколько минут собрали княжича. Выглядел он слегка испуганным, но, увидев Ольбега, заулыбался.

Сына князя и двух женщин вывели из шатра, притащили сани.

– Садитесь.

Дружинники Владимира, бывшие ранее в шатре, схватились за оглобли и поволокли сани к недалёкому Переяславу. Бежали они быстро и, пожалуй, в скорости едва уступали лошади. Силуэты дружинников и сани растворились в темноте.

– Пора!

Старший из гридей киевских зажёг от масляной плошки стрелу, наложил её на тетиву, вскинул лук и пустил вверх горящую стрелу.

– Я своё дело сделал, – подвёл итог Ольбег, – мне в Переяслав надо, с Итларем разобраться.

– Ты мне не холоп, у тебя свой князь есть – иди.

Ольбег побежал по санному следу к городу – оттуда уже выходили и строились в боевой порядок гриди. Всё делалось в тишине, дабы не побеспокоить находящегося в городе хана.