Юрий Корчевский - Рыцарь

Обратная процессия вызывала улыбку. Верхом на лошадях ехали воины. На боевых конях – сбруя, хомут, и каждый влачил по две-три телеги. То ещё зрелище!

По приказу декархов перед крепостными стенами телеги связали между собой верёвками. Те и сами не могли понять – зачем? Жители же стали загружать повозки камнями и всяким хламом.

На небольшой городской площади император собрал всё воинство. Вместе с городской стражей, ополчением и сотней катафрактов едва набралось полтысячи способных носить оружие.

– Граждане! – обратился к ним сам Комнин. – В ваш город должны были приехать переговорщики от печенегов. Однако лазутчики доложили, что к городу идёт войско в три тысячи всадников. Выбора нет, придётся обороняться, может быть – выдержать осаду. На открытый бой сил у нас не хватит. И да поможет нам Господь!

Гражданами и в Риме, и в Византии назывались только свободные люди – не пленные, не рабы, не дети.

На месте императора Алексей ушёл бы из города назад, в Константинополь – слишком уж неравны силы. В Чуруле вместе с катафрактами всего полторы сотни всадников. Только они могут на равных биться с печенегами, пешие воины хороши лишь для обороны крепости. В открытом же бою всадники просто порубят пеших. Ещё тогда, в первый свой перенос, Алексей говорил Острису, что армия империи немобильна, что нужна конница, но его не послушали. Шестьсот лет прошло, из степей приволжских и причерноморских нахлынули степняки – и все сплошь конные. А империи нечего было им противопоставить. Были, конечно, легковооружённые всадники из наёмников, в основном для разведки и дозора. А тяжеловооружённых катафрактов, которых печенеги побаивались, катастрофически не хватало, впрочем – как и коней. Ведь Комнин выкупил у рыцарей всех запасных коней, которых прислал ему Роберт Фриз. Не каждый конь способен нести катафракта или рыцаря. Низкорослые степные лошадки печенегов на ногу были легки, зимой и летом питались подножным кормом, не зная сена и овса, и были неприхотливы. Всем вроде хороши, затрат на своё содержание не требовали, и для печенегов они и транспорт, и мясо, и молоко. Но для катафрактов они слабы. Потому захваченных у печенегов лошадей можно было использовать только для сельскохозяйственных работ или как тягловую силу для их повозок.

В маленьком городке сразу стало тесно за счёт прибывших воинов. Город располагался на холме, колодцы были глубокие, но к вечеру они вычерпывались до дна, и большая часть воды уходила на лошадей – каждой по два ведра в день.

На третий день лазутчики из местных донесли, что печенеги уже рядом. И точно: с высоты крепостных стен было видно, как из леса выбралось целое войско печенегов. Никого и ничего не боясь, они расположились на равнине под холмом, развели костры. Вели они себя как хозяева. Местные, глядя, как вытаптываются их посевы, зубами скрипели от злости, только поделать ничего не могли.

Коней печенеги отпустили пастись. Такой табун за пару дней запросто мог выщипать и вытоптать весь луг.

Ночь прошла спокойно, а утром печенеги решили идти на приступ. Свистом они подозвали коней. Катафракты, глядя на всё это со стены, только удивлялись – кони по свисту безошибочно находили своих хозяев. Всего-то четверть часа прошло, а печенеги уже в сёдлах.

Вот конная масса начала разбег по дороге к холму, к крепости.

Алексею стало смешно. Как они собираются штурмовать крепостные стены? Ведь они каменные, высокие, а стенобитных орудий у печенегов нет.

Прозвучала команда:

– Приготовиться!

Катафракты сели на лошадей, выстроились колонной по четыре перед воротами – как раз по ширине проёма. Ворота распахнулись, и за стены выбежали пешие воины из местного ополчения. Их декарх закричал:

– Руби верёвки, ребята! Толкай телеги вниз!

Удерживающие тяжёлые телеги верёвки были мигом перерублены топорами, и связки повозок, подталкиваемые ополченцами, медленно двинулись вниз, с каждой секундой всё более и более разгоняясь под уклон.

Печенеги ещё не видели сотни катящихся на них телег и не осознали надвигающейся опасности. И только грохот тележных колёс заставил их посторониться. Передние ряды уже узрели надвигающиеся повозки, но задние ряды напирали. Первые в панике попытались уйти в стороны, но только смешали строй.

Комнин сам наблюдал за склоном холма – ведь фокус с телегами придумал он. Может, кто-то из царедворцев подсказал, но приказы исходили от него. И теперь, видя удачу, он крикнул: