Олег Таругин - Перезагрузка. «Бывали хуже времена…»

Поставленная их отделению боевая задача на первый взгляд казалась более чем простой: сидеть на заднице и ждать группу неких «спецов», которые придут по тропе в течение пяти ближайших суток. По прибытии – вызвать «вертушки» и обеспечить эвакуацию. В случае выхода на позицию душманов – принять бой, удерживая позицию и, самое главное, тропу. В случае преследования группы противником – также принять бой, прикрывая «гостей» и обеспечивая им беспрепятственную эвакуацию. Им в таком случае предписывалось покинуть позицию следом, предварительно убедившись в безопасности эвакуации группы. Больше никаких подробностей до десантников не доводили, лишь вкратце объяснив, что уходить «спецы» станут через район, полностью закрытый от нашей авиации – вооруженные «стингерами» и ДШК моджахеды плотно оседлали отроги ущелья – так что эвакуировать группу на маршруте, как это обычно и делалось, возможности не было. А выход из ущелья оставался только один, по этой тропе. Потому и задействовали десантуру в качестве группы прикрытия. Вот и сидели они уже третьи сутки, днем изнывая от жары, а ночью ежась от холода. Правда, боекомплектов и сухих пайков им отвалили с избытком, да и с водой пока проблем не было – все забросили вертолетами. Как, собственно, и их самих. Связь поддерживали трижды в сутки, занимался этим командир, лейтенант Моравский. Не сам, разумеется, с радистом. Дмитрий особо не вникал, но, похоже, донесения шли в зашифрованном виде – не зря ж перед сеансом связи бойцов отсылали в окопы, а командир с радистом еще и прятались под растянутую плащ-палатку. Интересно, да что ж за группу такую секретную они тут ждут?!

Поддернув автоматный ремень, Захаров прогулялся в сторону сортира. Опустошив мочевой пузырь, вернулся обратно. Пулеметчик, рядовой Орешин, лениво осведомился:

– Гуляете, тарщ сержант?

– Как там? – Захаров кивнул куда-то поверх ствола пэкаэма с установленной здоровенной трубой ночного прицела НСПУМ. Вставленная в приемник лента тускло отблескивала в лучах клонящегося к закату солнца латунными цилиндриками патронов, вершинка каждой третьей пули была окрашена в зеленый цвет. Пара запасных коробов на двести патронов стояла на земле. У противоположной стороны ячейки – подсумки с гранатами, фляга и прислоненный к стенке автомат. Второго номера не наблюдалось – видимо, где-нибудь дрых. Вообще, приборов ночного видения у них было пять штук, но в двух батареи оказались подсевшими и благополучно сдохли еще к утру вторых суток. Так что реально осталось лишь три штуки – два на пулеметах и один на гранатомете, десантном РПГ-7Д. Правда, у лейтенанта был еще и «ночной» «калаш» [11]с установленным прицелом НСПУ-3 и пэбээсом, однако его он держал при себе. А вот о том, что в ранце у Дмитрия заныкан похожий на допотопные мотоциклетные очки амерский «ночник», затрофеенный с месяц назад у пленного духа, не знал даже Моравский. Его сержант берег на самый уж крайний случай – удобная штука и, главное, совсем не тяжелая. Напялил на морду, и стреляй хоть из пулемета, хоть из автомата или РПГ…

– Да что там может быть? Тихо. Даже птиц нет, камни одни и жара. Скучно – и вообще задолбало все. Как думаете, долго нам еще тут сидеть?

– А я знаю? Придет группа – свалим. Нам-то что? Сидим себе и сидим. Тебя Вялый сменяет?

– Ага, он. Как стемнеет, пойду подушку давить.

– Ладно, смотри только, чтоб… – Дмитрий не договорил, уловив боковым зрением нечто непривычное на склоне. Торопливо повернул голову и несколько секунд пытался понять, что именно привлекло внимание. Наконец, понял: солнце садится, отбрасывая на крутой горный склон длинные тени от усеивающих его валунов размерами от футбольного мяча до легковой автомашины. И одна из этих теней только что сместилась как-то уж слишком быстро. Причем и по горизонтали, и по вертикали, словно отбросивший ее объект перебежал от камня к камню, сбросив при этом несколько метров высоты. Значит, что? Значит, гость . Светило бы солнце с другой стороны, можно было заметить блик от бинокля или оптического прицела, но тени б не было. А так, да еще и под таким углом? Только тень. Которой всеми законами природы никак не положено двигаться с подобной скоростью и таким маршрутом. Вывод? Там кто-то есть. Нужно идти к лейтенанту.

Неспешно, чтоб не спугнуть вражеского наблюдателя, пригнувшись, Захаров произнес, обращаясь к пулеметчику:

– Ваня, тревога. На склоне «гость», может, и не один. Только не верти башкой и пулемет не дергай. Сиди, как сидел, с понтом тропу стережешь. Но, если что, будь готов. Я к командиру.