Игорь Градов - «Хороший немец – мертвый немец». Чужая война

«Ну и что же, — пожал плечами Макс, — это не моя семья, а его, Штауфа. Да, немецкий лейтенант погибнет в сентябре 1942 года, и Эльза останется вдовой. Но так и должно быть, тут ничего не изменишь. Судьба, одним словом! А мне нужно жить своей жизнью. Любить Маринку и растить Машку. И выполнять свои обязательства перед ними… И еще нужно отдать родственникам Штауфа медальон и часы. Может, Эльза еще жива, а если нет — то Марте». А пока нужно кое-что сделать…

Макс выпил еще водки (хотя и не особо любил ее), взял мобильник и позвонил Маринке. Как же он давно не разговаривал с ней, не слышал ее голос! Кажется, целая вечность прошла… Хотя в реальности — всего месяц (по времени 1942 года, разумеется).

Жена звонку несколько удивилась — вроде бы утром разговаривали, чего звонить-то? Но Макс сообщил, что у него имеется необычная новость. И рассказал о немецком блиндаже и медальоне. Разумеется, ни словом не упомянув о часах и о том, что сам провалился в сорок второй год. Незачем ее грузить фантастическими историями…

Маринка, конечно, любила байки и сама не прочь была что-нибудь такое загнуть, но не до такой же степени! Еще подумает, что у него крыша поехала от жары. Приедет, устроит допрос с пристрастием… Уж это-то она умеет, не отстанет, пока все из него не вытянет. А ему это не нужно. Хочется побыть одному и спокойно все обдумать, без лишней суеты. Понять, что с ним произошло, и решить, как после этого жить дальше.

Макс немного поговорил с женой, пожелал Машке спокойной ночи и выключил телефон. И решил сразу же лечь спать — недаром говорят, что утро вечера мудренее. Может, что-нибудь завтра и придумается…

Макс проснулся от какого-то настырного, противного, въедливого верещания. Что это за странный, но в то же время такой знакомый звук? И где он вообще находится?

Макс открыл глаза — какая-то деревенская изба. А куда же делась знакомая спальня с желто-белыми обоями в мелкий цветочек? И где его любимая Эльза? Неужели уже ушла на службу? А почему его тогда не разбудила и завтраком не накормила?

Но потом вдруг вспомнил, что с ним произошло вчера, и радостно улыбнулся — слава богу, он наконец дома! На своей даче, в своем времени. Какое счастье! Макс нашарил на тумбочке мобильник и нажал на кнопку, чтобы ответить на звонок:

— Дорогой, — мягко, но настойчиво произнесла жена, — тебе придется еще немного побыть одному. У Машки нашли в анализах что-то не очень хорошее, придется сдать их еще раз. Врач говорит, что беспокоиться пока рано, скорее всего это ошибка, но на всякий случай лучше перестраховаться. В общем, сегодня нас не жди. Мы записались на прием, сдадим анализы еще раз. Пробудем в больнице скорее всего целый день. А затем я хочу с Машкой сходить в зоопарк, давно ей обещала. Ты же знаешь, как она любит разных зверушек! Если все будет нормально, то вернемся через день к вечеру. Все, целую, пока.

И отключилась. Вот так всегда: Маринка не спрашивала, не просила совета, а ставила перед фактом и отдавала распоряжения — сделай то-то и то-то. И сразу после этого — все, пока, целую, жди. Не возразишь даже…

С одной стороны, такая самостоятельность жены избавляла Максима от кучи проблем — не надо было возиться с ней, постоянно опекать, но с другой… Хотелось (хотя бы иногда!) почувствовать себя этаким самцом, мудрым вожаком стаи, от которого зависела судьба всех членов рода. Но такая возможность ему почти не представлялась.

Характер у Маринки был решительный, твердый, и если что-нибудь было очень нужно, то она всегда добивалась своего. Преодолевая все препятствия и сметая всех и вся на своем пути. Классическая русская женщина — и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет. Хотя по внешнему виду и не скажешь — хрупкая фигура, небольшой росточек. Тем не менее она была настоящей железной леди и предпочитала руководить семьей сама. А также распоряжаться его жизнью. Вела все семейство в светлое будущее твердой рукой и возражений не терпела…

Не то что его Эльза — нежная, мягкая, податливая… «Черт, — тут же вспомнил Макс, — она не моя, а Петера Штауфа!» Нечего думать о чужих женах! Но услужливая память тут же нарисовала соблазнительную картинку: вот Эльза лежит на постели в воздушном, легком пеньюарчике…

Макс почувствовал сильное возбуждение. Надо же, вчера только с ней расстался, а уже страстно хочется. Вчера? Да, это было вчера. Но — по его собственному времени, объективно же — семьдесят с лишним лет назад. «Запутаешься с этими перемещениями туда-сюда, — решил Макс, — лучше не думать об этом. Вернулся к себе, и все, хватит».