Алексей Фомин - Спасти империю!

– Так Курбский уже четыре года как сбежал. Чего на него все валить… Настоящего воеводы в войске нет. Если бы нашелся настоящий воевода, так он бы не топтался до сих пор у германского порога, а уже в Англии был. Вот, к примеру, вы… Разве бы вы отказались главным воеводой стать? – забросил он первый крючочек.

– Хм… – хмыкнул Басманов. – Кто же мне предложит? Мы опричные, а войну земщина ведет.

– Как? – воскликнул Валентин, сделав круглые глаза. – Разве боярин Юрьев-Захарьин не передавал вам наше предложение?

– Какое еще предложение? – всполошился Басманов. – Ничего не передавал. О чем это ты говоришь, Михайла?

– Есть люди в земщине, не только желающие объединения государства, но и готовые кое-что для этого предпринять. Я сообщил Никите Романовичу их предложения. И в том числе – назначить вас главным воеводой над всем русским войском. – Этот крючок был уже посолиднее, и Валентину страсть как хотелось поглядеть, заглотит ли его Басманов.

– Да ничего такого он мне не говорил! Это когда же у вас с ним такая беседа была? – захлопотал он. – И что?.. Что? Что он тебе ответил?

Валентин внимательно следил за собеседником. Или он великолепный актер, или никакой он не серый кардинал. Серые кардиналы так себя не ведут. Слишком прям и простодушен.

– Ничего не ответил. Сказал, что года три назад приезжать нужно мне было.

– Эк его… – с досадой крякнул Басманов, не сказав больше ни слова.

Ни один генерал не откажется от поста главнокомандующего. И Алексей Басманов не отказался бы, если бы такое предложение ему было сделано. К несчастью для него, это была всего лишь маленькая провокация Валентина, сделанная с целью выяснить – сообщал ли Никита Романович своей правой руке о беседе с Михайлой Митряевым. Получалось, что царский дядька не говорил ему не только о конкретных предложениях, но и о самом факте состоявшейся беседы. Почему же? Ответ был заключен в реакции Басманова. Валентин был уверен, что, предложи он ему в действительности пост главнокомандующего, тот согласился бы без раздумий. И на сотрудничество с земщиной пошел бы, и Никиту Романовича бросил бы в одиночестве.

– Хм… Странно, – хмыкнул Валентин, постаравшись состроить как можно более простодушную гримасу на своей физиономии. – Я-то думал, что у вас все открыто, без секретов… Думал, Никита Романович расскажет о моих предложениях на заседании опричной думы, и вы их там вместе подробно и досконально обсудите. – Делать подобное заявление, пожалуй, не надо было. Это уже походило на издевательство. Но Басманов-старший был так расстроен, что не обратил внимания на последнюю фразу Валентина.

– Надо было бы тебе, Михайла, сначала со мной потолковать, – с сожалением выдавил он из себя. – Да… Со мной.

Валентин лишь развел руками – как получилось, так получилось. Нет, Алексей Басманов совершенно не подходит на роль серого кардинала. Не его опасается Никита Романович, когда речь заходит о переговорах с земщиной. Явно не его. Но кого же? Кто сейчас выполняет роль той самой пружины, толкающей вперед опричное движение? Или нет никакого серого кардинала и Валентин просто торопится? Может быть, боярин Захарьин просто взял паузу для того, чтобы еще и еще раз все тщательно взвесить?

Дальнейшая беседа с Басмановым не заладилась. Он был угрюм, задумчив и на все попытки Валентина расшевелить его и завязать разговор отвечал лишь короткими односложными репликами. Если из Басманова и можно было выудить еще какую-нибудь ценную информацию, то явно не сегодня. Старый вояка, не пытаясь либо не умея скрывать своих эмоций, откровенно переживал «упущенную» возможность. Валентину оставалось лишь бросить свои попытки расшевелить хозяина и откланяться. «Да уж, – думал Валентин, вышагивая по дворцовым переходам, – актер он точно никакой. Все переживаемое им тут же проявляется на физиономии. С таким…» Он был так погружен в свои мысли о Басманове-старшем, что чуть было не воткнулся в опричника, стоящего у него на пути. Тот, отскочив в последний момент, рявкнул чуть ли не в ухо Валентину, прервав таким беспардонным образом его размышления:

– Господин!

Вздрогнув от неожиданности, Валентин остановился и повернулся на голос. Обычный рядовой опричник… Из тех, наверное, что несут сегодня караул во дворце.

– Чего тебе?

– Господин земской посол… – Воин, видимо, уже осознал свою промашку и снизил голос чуть ли не до шепота. – Тебя царица к себе просят.

– Царица? – переспросил Валентин, не сразу сообразив, о ком идет речь. – А-а… Что ж, пойдем.