Алексей Фомин - Спасти империю!

Да, Марфа – враг. А жаль, черт возьми! Ведь красавица такая и… Вообще! Марфа сегодня должна была сыграть важную роль в комбинации, придуманной Валентином, Ерохой, доном Альбой и Силкой. Но до этого Валентин хотел с ней попрощаться. По-человечески.

Как ни странно, но сегодня ее стоны и вопли заводили его так, что он все никак не мог остановиться, раз за разом возобновляя с нею любовные игры. В конце концов не выдержала сама Марфа. Спихнув с себя Валентина, она даже слабо возмутилась:

– Замучил меня сегодня совсем, Михайла. Уж который раз прошу – дай передохнуть…

– Это потому, что не встречались мы давно. – Валентин нежно укусил ее за ушко. – Истосковался по тебе.

Он крепко обнял ее за талию и потянулся губами к ее губам, но Марфа в этот раз моментально пресекла эту попытку ползучей экспансии. Она резко отодвинулась, повернулась на бок и, упершись в него руками и ногами, разом спихнула с кровати. Внезапно для себя оказавшись на полу, Валентин расхохотался. И Марфа рассмеялась. Им было легко друг с другом. И хорошо. Но она – враг. Валентин поднялся с пола.

– Пусти, Марфуша, не буду больше лезть. Обещаю.

– Да иди уж…

Он вновь улегся с ней рядом.

– Фуников в Москву уехал?

– Угу…

– Надолго?

– С неделю пробудет. Поехал помещения для казначейства смотреть да выбирать. А потом сюда вернется, чтобы сборы начать.

– Какие сборы, Марфуша?

– А ты еще не знаешь?

– Не-эт, как-то мимо меня прошло.

– В Москву переезжать будем. Все. Кто пораньше, кто попозже. Казначейство, наверное, самым последним поедет. Главное, чтобы Никита Романович охрану в дороге надежную обеспечил.

– Надежная охрана – это важно. Особенно когда государеву казну везешь. Но где их, надежных людей, возьмешь? Одни преступники вокруг. Ведь что творится-то? Чуть ли не каждый день убийства. И чьи? Не холопов каких-нибудь, а членов царской семьи… Тут поневоле задумаешься, как казну невредимой сохранить.

– Ты, Михайла, не понимаешь. – Она усмехнулась. – Это иное.

– Да как же иное? – с притворным возмущением воскликнул Валентин. – Если бедный Никита Романович не может никому довериться? Если кругом измена? Даже среди самых ближних.

– То есть? – Последние остатки беззаботной веселости у Марфы резко улетучились. Она даже приподнялась, опершись на локоть. – О чем это ты говоришь, Михайла?

– Сегодня же и убийство царицы Марии, и убийство Старицких раскрылось.

– Ах, ты все об этом… – Марфа вновь усмехнулась. – Так Старицкие вообще сами себя потравили…

«Интересно, – мелькнуло в мозгу у Валентина, – откуда ты об этом знаешь? Боярин Яковлев, проводивший расследование, уехал сразу в Москву, послав с докладом к Никите Романовичу Скуратова. Ни тот, ни другой на базарной площади о том не трепались».

– А убийцу Маришки давно нашли и казнили. Никак ты проспал столь важные новости. А, Михайла?

– Ничего подобного, – возразил ей Валентин. – Молява, которого казнили, невиновен. Это следствие сегодня и установило.

– Это какое же еще следствие? – Марфа даже села в постели, подогнув под себя ноги по-турецки. – Ведь боярин Яковлев сегодня утром в Москву уехал…

«Ты, оказывается, и об этом знаешь? Откуда? Надо полагать, Яковлев звякнул тебе на мобильник. Никак иначе». Валентин пожал плечами, скривив губы в недоуменной гримасе.

– Никита Романович нового главу разбойного приказа назначил. Вроде так. Я сегодня вечером зашел к Никите Романовичу, а он допросные листы читает. Увидел меня и как воскликнет с такой досадой в голосе: «Что же делается-то, Михайла? Кому верить можно? Если боярин Яковлев-Захарьин, родственник мой, против меня и царевича заговор устроил?» Ну, и начал мне рассказывать… Он сегодня в отсутствие Яковлева назначил нового человека со смертью Старицких разбираться…

– Как в отсутствие? Яковлев же должен был сначала к Старицким заехать, а уж только после этого в Москву…

«Та-ак, еще один прокол», – констатировал Валентин.

– Так вот этот человек и установил, что к Старицким вчера приезжали Яковлев и еще кто-то. И застращали их до смерти. Вот тем и пришлось травиться. А еще он нашел у Старицких охранное письмо, где им неприкосновенность в слободе обещается. Кем оно писано, не знаю. Не сказал мне Никита Романович. И истинный убийца царицы сегодня схвачен. Никита Романович сказал, что очень важные показания он дал.

Даже при том неярком, неверном свете, коим была освещена спальня, было видно, как резко побледнела Марфа.