Олег Таругин - Кровь танкистов

«Похоже, караульного звать пока не собирается, – хмыкнул про себя Захаров. – Хотя и не факт».

Тяжело опустившись на табурет, комбат, яростно сопя, закурил. Пристукнул кулаком по столу – раз, другой:

– Слушай, Василий, ты ж у меня один из лучших командиров, «самородок», блин, и вдруг такое? Может, я еще чего не знаю, а? Ты говори, не стесняйся, что уж теперь? Ну, с чего тебе подобная чушь в башку взбрела?

– Товарищ полковник, – Дмитрий старался говорить, тщательно подбирая слова, – я прекрасно понимаю, что вы сейчас обо мне думаете. И не менее четко осознаю, на что шел, начиная этот разговор, и какие будут последствия. Для меня. Чем бы все это ни закончилось, теперь я уже постоянно буду… – Десантник на миг замялся. – Э-э… под надзором, так сказать. Но я готов.

– Готов он, – сварливо буркнул тот. – Пионер юный. К чему готов, лейтенант? К тому, что я тебя обратно в «медицину» отправлю? Или к тому, что в особый отдел сдам?

Захаров промолчал, и «батя» махнул дымящей папиросиной:

– Ладно, продолжай. Если хошь, кури вон.

– Так вот. Я все прекрасно понимаю и потому не прошу вас мне верить. Я только прошу проверить мои сведения, – десантник кивнул на сложенную вчетверо карту и стопку желтоватых листов писчей бумаги, куда он в течение нескольких часов переносил все известные ему подробности грядущей битвы. – До этого готов находиться под арестом.

– «Верить – проверить»… рифмоплет, бля, тоже мне. Был танкист, как танкист, герой, ветеран, кавалер – и все такое прочее, а тут…

«Пожалуй, пора», – решил Дмитрий.

– Товарищ полковник, сегодня – двадцать девятое июня, а операция «Цитадель» начнется пятого июля в три часа ночи, наземная часть наступления – около шести утра. Поскольку нашему командованию это известно, в ночь на пятое силами двух фронтов будет произведена контрартподготовка, время я указал. Расход боеприпасов – примерно четверть боекомплекта. На рассвете немцы нанесут свои удары, артиллерией и авиацией, после чего будет произведен основной удар в район Ольховатки, затем – Понырей… Владимир Анатольевич, я воюю с лета сорок первого и прекрасно понимаю, что вы просто не можете быть не в курсе. Фронтовая разведка усиленно работала все последние недели, поэтому у вас просто не может не иметься хоть каких-нибудь данных о расположении соединений войск противника на данный момент времени….

Чем дальше он говорил, тем заметнее играли желваки на «батином» лице и громче скрипели зубы. В какой-то момент Дмитрий даже испугался за их целостность. Нет, кроме шуток. Наконец тяжелый кулак шарахнул по дощатой столешнице с такой силой, что подпрыгнула, жалобно звякнув стеклом, керосиновая лампа. По стенам штабного блиндажа метнулись тревожные изломанные тени:

– Откуда ты это знаешь, лейтенант?! – вскочивший со своего места полковник, с поразительной для его комплекции грацией обогнувший стол, гранитной скалой навис над Захаровым. – Откуда?!

– Отсюда, – с трудом оставшись спокойным, десантник коснулся рукой собственной многострадальной головы. – Прошу вас, товарищ полковник, просто сверьте мои данные с теми, что у вас уже имеются! И если хоть что-то совпадет, отнеситесь серьезно и ко всему остальному, – Дмитрий кивнул на принесенные им бумаги и карту.

Отодвинувшись от стола, комбат выпрямился, пригладил ладонью непослушный ежик седых волос:

– Я с тобой точно с ума свихнусь, Краснов. Честное слово. Ты ведь и вправду не мог этого знать – если не шпион, конечно. А если даже и шпион, то какой тебе смысл мне обо всем этом рассказывать? Не понимаю…

– И не понимайте, – глядя в стол, негромко ответил тот. – Не понимайте, не верьте, считайте меня немецким шпионом или законченным психом – главное, сравните данные. И если совпадут, сообщите наверх, как минимум, на фронтовой уровень. Все, что мне, гм, привиделось , отмечено на карте и записано, – расстегнув ремень, Захаров снял портупею, положил на стол. Кобура с ТТ глухо стукнула о доски.

– Ну, а это еще чего? Как понимать?

– Полагаю, до принятия какого-либо решения мне лучше находиться под арест…

Вот тут десантник, похоже, ошибся:

– Ты что себе позволяешь, сопляк?! Это ты чего, сам себя арестовываешь, что ли?! Совсем охренел?! А ну привести себя в подобающий вид и встать по стойке «смирно»! Доложиться!

Дмитрий торопливо перепоясался, разгладил гимнастерку и поискал глазами фуражку. Головной убор обнаружился на вбитом около двери гвозде, однако добраться до него оказалось не суждено. Успевший сделать лишь один шаг десантник был остановлен новым приказом комбата: