Олег Таругин - Кровь танкистов

– Что ж, неплохо. Я полагал, что нынче у вашей организации все куда как хуже. Поскольку после крушения Союза, как говорится, и труба стала пониже, и дым пожиже. А так, да, весьма, недурно, весьма. Надеюсь, лаборатория меня тоже не разочарует.

– Уверен, товарищ Мякишев. С вашего позволения, я пойду.

– Да, ступайте, – рассеянно пробормотал ученый, направляясь в сторону санузла. – Вы абсолютно правы, коллега, пару часов сна – и за работу. Наука не ждет. Я потерял слишком много времени на то, чтобы…

Не дослушав, Анатолий Анатольевич бесшумно прикрыл за собой дверь и торопливо спустился на первый этаж:

– Леш, приглядывай на всякий случай. Профессор у нас бойкий и с характером, так что мало ли что. Утром за ним придет Леонид Львович из информационного отдела. Теперь профессор его проблема. Все, я обратно в управление. Спокойного дежурства.

– И вам, – дождавшись, пока Логинов выйдет из помещения, боец заблокировал дверь и вернулся за пульт наблюдения. Убедившись, что начальство убыло по своим начальственным делам, он вздохнул с облегчением, ткнув пальцем в клавишу отключенного монитора. Интернет тут не ахти какой, так что придется снова загружать недосмотренный футбольный матч с самого начала.

Скользнув взглядом по второму монитору, куда выводился сигнал с трех камер наружного наблюдения, боец углубился в хитросплетения матча.

Разбудил Мякишева осторожный стук в дверь. Первые несколько секунд профессор не мог понять, где находится: слишком уж много лет он засыпал и просыпался в своей московской квартире, будучи абсолютно уверенным, что ничего в жизни уже не изменится. Сначала его поднимала жена; затем, когда она ушла туда, откуда не возвращаются, – старенький будильник, ее же давнишний подарок на двадцать третье февраля. Затем будильник, проработав без малого сорок годков, сломался, а покупать новый Сергей Николаевич не стал принципиально: к чему, собственно? Опаздывать ему больше некуда, спешить тоже. А когда придет срок, тогда… как там пел Владимир Семенович? «В гости к Богу не бывает опозданий?». Вот именно. Ну, и зачем тогда нужен будильник?

В следующий миг профессор наконец осознал, где находится, и резво принял вертикальное положение. Проспал, он определенно проспал! Нужно было не слушать этого гэбэшника и не ложиться спать, а заставить отвести его прямо в лабораторию!

– Минутку, – Мякишев торопливо прошаркал в санузел, облачившись в замеченный еще вчера махровый халат, и вернулся в комнату. – Да, войдите.

– Доброе утро, профессор, – в дверном проеме показался незнакомый мужчина лет сорока с лишним. – Позвольте?

– Пожалуйста, – буркнул тот в ответ, присаживаясь на кровать. – С кем имею честь?

– Меня зовут Леонид Львович. Полагаю, вас обо мне должны были предупредить? Я заведующий информационным отделом нашей лаборатории. С этого дня мы с вами будем в некотором роде… э-э… сотрудничать.

Услышав последнюю фразу, Сергей Николаевич немедленно вскинулся:

– Что еще за «в некотором роде»?! Я приехал сюда работать, молодой человек! Если вы обождете за дверью, я оденусь, и мы немедленно отправимся в лабораторию. По дороге вы сможете ввести меня в курс дела.

– Хорошо, Сергей Николаевич, не нужно кипятиться. Переодевайтесь, – пряча улыбку, завотделом вышел в коридор.

Мякишев появился спустя минут десять – от волнения он одевался дольше обычного:

– Ну-с, коллега, куда нам?

– Сперва в столовую, сейчас как раз время завтрака. А вот затем можно и в лабораторный корпус.

– Снова бессмысленная трата времени, – недовольно пробурчал ученый, но от завтрака благоразумно отказываться не стал.

Столовая, как выяснилось, располагалась в соседнем здании и более всего напомнила профессору место приема пищи какого-нибудь номенклатурного санатория годов восьмидесятых, в коих ему не раз довелось побывать в той, прошлой, жизни. Все так же чистенько, аккуратно – но и без никому не нужных излишеств. Из всех «нововведений» – разве что бесплатный кофейный аппарат, пара холодильников с прохладительными напитками и минералкой да настроенный на новостной канал плазменный телевизор на стене. Столики застелены накрахмаленными скатерками и накрыты на четверых, на каждом – небольшая вазочка с букетом живых полевых цветов. За распахнутыми по летнему времени широкими окнами тихо шелестят листвой деревья окружающего здание парка; теплый ветерок лениво колышет прозрачные занавески.

– Присаживайтесь, профессор, – Леонид Львович отодвинул стул. – Трость можете сюда поставить. Я сейчас принесу перекусить, у нас тут самообслуживание. Вам молочную кашу или запеканку? Запивать чем будете – чай, кофе?