Юрий Корчевский - Командир штрафбата

Последние три километра до расположения батальона Сергей шёл пешком.

Постоянный и переменный состав батальона располагался в больших брезентовых палатках. Всё, как в обычной части, – штаб, технические службы, полевая кухня. Только знамени у батальона не было, и военнослужащие переменного состава не носили погоны.

Сергей зашёл в штабную палатку и передал начальнику штаба свои документы.

– Давно вас ждём, товарищ майор. Из штаба армии звонили, предупредили. С постоянным составом знакомиться будете?

– Обязательно.

– Сейчас организую.

Через полчаса в штабную палатку собрались все офицеры и младший командный состав – старшины и сержанты. Начальник штаба представил им нового командира батальона. Оказалось, недавно прибыла новая партия штрафников, и завтра ожидалось новое пополнение. Движение личного состава в штрафбатах было постоянным. Люди убывали в свои части после отбытия срока, по ранению, по смерти. Приходило пополнение – целая круговерть, не характерная для обычных пехотных батальонов. После укомплектования и распределения по взводам предстояло наступление советских войск, и штрафбат должен был идти на самом тяжёлом участке.

После краткого знакомства к Сергею подошёл замкомбата по специальной работе:

– Старший лейтенант Смородин. С личными делами штрафников знакомиться будете?

– Зачем? Скоро наступление, вот и посмотрим, кто на что способен, сами сделаем выводы.

– Тяжко с ними первое время, товарищ майор. Многие в чинах были, командовали ротами, батальонами, а один у нас был – так даже полком. И здесь себе нельзя позволять вольности.

– Я читал положение. За неподчинение приказу командира в штрафбате – отправка в лагерь, а в условиях боя – расстрел на месте. Или не так?

– Всё оно так. Только попробуйте его на поле боя расстрелять! У вас оружие, и у него оружие. Может первым выстрелить он, а может – шальная немецкая пуля.

– М-да, непросто у вас.

– По-разному.

Старлей ушёл.

Уголовников в штрафбатах не было, имеется в виду – настоящих: бывших воров, насильников, убийц. Такие после отбытия своего срока попадали из лагерей в обычные части. Потому Сергей надеялся справиться со спецконтингентом – как называли штрафников в бумагах.

Офицеры, пусть и штрафники, с багажом знаний и фронтового опыта, понимали тактику боя не хуже, а иногда даже лучше офицеров постоянного состава. Причём штрафники были из разных родов войск – пехоты, артиллерии, танковых и инженерных войск.

В сопровождении начальника штаба Сергей прошёлся по палаткам, где располагался переменный состав. При появлении начальства штрафники вставали по стойке «смирно». Странно было видеть их в различной форме – шинелях, телогрейках, комбинезонах со следами от споротых погон. У многих на гимнастёрках – отверстия из-под орденов. По тёмным контурам на выцветшей ткани даже угадывалось, какие это были ордена.

– За что сюда попал? – спросил Сергей молодцеватого, лет тридцати штрафника – уж больно много отверстий из-под орденов было на его гимнастёрке.

– Замполиту морду по пьянке набил.

– Было за что?

– Я из немецкого тыла вернулся – в полковой разведке служил. «Языка» привели, всё чин чином. Ну, мои ребята с пленного золотые часики сняли и на самогон и сало обменяли. Вначале мы немного расслабились – всё-таки три дня в немецком тылу лежали, момент удобный выжидали. А тут заваливает к нам в землянку замполит. Переводчик ему сказал, что с пленного часы сняли, он и разорался – мародёрствуете, пьянку с личным составом устроил, с подчинёнными панибратствуешь, дисциплину разлагаешь. Не удержался я, врезал ему по сопатке. Хорошо хоть – политическое дело не пришили, хотя замполит орал, что в его лице я руку на партию поднял.

– Ясно. Желаю удачи, боец.

– Так точно, товарищ… – разведчик осёкся, поправился: – Гражданин майор.

Сергей сам начинал в разведке и знал не понаслышке, какой это тяжёлый хлеб. Начальство требует – «языка» давай, а как его взять, если войска в обороне давно стоят, минными полями обложились, колючей проволокой обмотались, когда каждый метр «нейтралки» изучен и пристрелян? Но ведь ходили, теряли боевых друзей и всё-таки притаскивали «языков».

Первое время с «языками» промахивались, брали первого попавшегося. Потом научились в погонах и нашивках немецких разбираться, старались взять «языка» из их ближнего тыла. Что знает тот же пулемётчик в передовой траншее? Только своего командира взвода да сослуживцев. Такой «язык» начальству ничего ценного рассказать не сможет. Другое дело – офицер, да если ещё и с картой! За такого «языка» ордена давали или очередное звание.