Array Литагент «Яуза» - Пилот-смертник. «Попаданец» на Ил-2

– На стоянку заруливай. Наша седьмая, КДП передал.

КДП – контрольно-диспетчерский пункт. На земле, во время рулежки, при взлете и в полете пилоты обязаны выполнять все указания диспетчера, иначе быть беде.

Самолет разгрузили, заправили и снова набили фюзеляж ящиками.

За погрузкой следил бортмеханик, чтобы ненароком не нарушилась центровка самолета. Самый тяжелый груз – к кабине пилота, полегче – в хвост.

В диспетчерской попросили:

– Двое офицеров-летчиков от своего полка отстали. Сам понимаешь, не догонят – под трибунал пойдут. Подбросишь до Москвы?

– Место есть, возьму.

Самолет у Ивана не пассажирский, и эскадрилья особая, отдельная, поэтому диспетчер навязывать ему никого не имеет права.

– Лейтенант и старшина у КПД стоят.

Держа в руке полетные документы, Иван вышел из диспетчерской и обратил внимание, что недалеко от входа стоит летчик в военной форме, но один. Пилот повернулся и… Ба! Знакомое лицо! Это же Витька Фирсов, из ВВС Северного флота, с аэродрома Африканда. Пересекались они как-то.

И Виктор его узнал, обнялись.

– Ты как здесь? – спросил Иван.

– А, хуже не бывает. В Хабаровск, в командировку ездили. Наши перегон самолетов с Аляски наладили. Перегонщики ведут самолеты до Хабаровска, а дальше уже мы должны. Вышли на станции – у бабушек яблок купить, у нас на Севере их нет, сам знаешь, а поезд-то и ушел. А нам в Москве край как надо быть до его прибытия, иначе… – Виктор махнул рукой. – А ты как? Слышал я – сбили тебя, из экипажа один остался?

– Правда. Штурман в воде замерз, бортстрелок в бою убит был. Мне одному спастись посчастливилось.

– Ты извини, друг, я на КДП побегу. Обещали словечко замолвить, на самолет посадить.

– А зачем бегать? Я командир этого самолета. Случайно попал в отдельную эскадрилью. Вроде на один полет брали, а получилось – на постоянную службу.

– Да ну? Вот здорово!

– Да, мне сказали, что вас двое. Где второй-то? А то нам вылетать пора.

– Он у проходной с яблоками. Подожди, я сейчас, одна нога здесь, другая там.

Виктор вернулся быстро – вдвоем они несли мешок яблок.

– Не себе брали – парням в полк, витаминчиками подкормить.

Конечно, с мешком яблок разве догонишь уходящий поезд? И бросить жалко, деньги уже уплачены.

Они прошли к самолету, и Виктор восхитился:

– Здорово ты пристроился! «Ли-2», полеты в тыл… Ни тебе «мессеров», ни тебе зениток. И летаешь над землей, не то, что мы.

Иван помрачнел. Это было его больное место, но ведь всем не объяснишь.

– Садитесь, нам пора.

Запустили моторы и, получив разрешение, вырулили на полосу, взлетели.

Виктор зашел в кабину:

– Эх, благодать, не то что у нас на «Хемпденах». Простор, тепло!

– Сам говоришь – повезло.

– Давно командиром?

– Три дня. Вторым пилотом летал, пока командира не убили.

Улыбка медленно сползла с лица бывшего сослуживца.

Чувствовалось приближение осени. По ночам стало прохладно, начали желтеть листья на деревьях, жухнуть от ночных заморозков трава. За месяц, что Иван летал с новичком, сделали восемнадцать вылетов. Иван уже вполне освоился в качестве командира и натаскивал Александра. Доверял ему самостоятельно, под своим приглядом, взлетать и садиться. Постепенно старший сержант влился в экипаж. Летчиком он оказался хватким, а человеком простым и общительным.

Ивана вызвал комэск:

– Время присмотреться было. Как тебе Никифоров?

– Оботрется – толк будет.

– Вот и отлично. Дал я вам время, но курорт закончился. Экипажей не хватает. Сегодня ночью в немецкий тыл летите. Смотри сюда. – Комэск разложил на столе карту. – Здесь, южнее Минска, партизаны подготовили площадку. Условный сигнал – крест из пяти костров. Садишься и ждешь.

– Чего?

– В Минске немецкий полковник есть, артиллерист. Наши в его окружение своего человека внедрили. По радио он шифровку передал, что полковник в Берлин ездил, в Генштаб, привез план нового наступления и документы. Его сегодня вечером выкрасть должны, полковника этого – вместе с документами. Так что будешь ждать сколько надо. Но за три часа до рассвета улетай. Недалеко от места посадки шоссе проходит. Ночью движение по нему немцами запрещено – из-за активных действий партизан. А рассветет – тебя обнаружат.

Комэск помолчал.

– Пароль при встрече – «Дедушка приехал». Только ты не пугайся.

– Партизаны с рогами будут, что ли? – улыбнулся Иван.

– Тебе бы все зубы скалить… Они в немецкой военной форме будут. А то вы с перепугу стрельбу устроите. Как полковник этот с документами на борт поднимется, головой за него отвечаешь. Хочешь – на бреющем иди, твое дело. Но живым доставь.