Михаил Тырин - Самоволка

– Почти. На обратную дорогу оставил и так, на всякий пожарный.

– Пока побудет у меня, а приедем на место – поменяем на золото. Вот столько тебе отдам на дорогу. – Амир изобразил одной рукой небольшую горсть. – Остальное в дело пойдет.

– Я смотрю, у вас недешевые услуги, – пробормотал Степан.

– Это не за просто так! Это за то, чтоб я тебя целого и здорового брату доставил. Привратнику – плати, пограничникам – плати, машинистам – тоже плати. Себе почти ничего не оставляю.

«Проводникам, машинистам, пограничникам…» – промелькнуло в голове. И что получается? Будем тайно пересекать границу в запечатанном вагоне?

Но Амир ничего не объяснил.

– Вещи перебери, говорю, – сказал он и вышел.

Скоро позвали на ужин. Он состоялся во флигеле здания – в полупустой неуютной комнате, пахнущей недавним ремонтом. Ни традиционных ковров, ни матрасов для гостей здесь почему-то не положили. Простой дешевый стол и несколько раскладных дачных стульев, вот и вся обстановка.

Здесь Степан убедился, что он не единственный постоялец. К столу вышли еще трое – хмурые, неразговорчивые мужики, все одетые в камуфляж или что-то полувоенное. По виду – не местные, такие же приезжие, как Степан.

Хозяин сел вместе со всеми. Появились две молодые узбекские женщины с платками на головах. Они молча подали чай, пошли за тарелками.

Еды оказалось неожиданно много: целая куча небольших плошечек и тарелочек с овощами, орешками, сушеными фруктами, а еще самса, манты, жареные пельмени, шурпа, какие-то местные плоские пирожки-конверты с тыквой… Несмотря на февраль, была даже зелень.

Степан довольно быстро наелся, тем более что особого аппетита не было, он нервничал.

– Спасибо, очень вкусно, – сказал он одной из женщин. – Давно так не набивал пузо.

Та не ответила, просто взяла пустую тарелку и ушла.

– Эй, ты что? – удивился Амир. – Сейчас плов подадут.

– Еще и плов?

– А ты как думал. Плов – обязательно.

– Ну да… – сообразил Степан. – Меня же предупреждали, что вы, узбеки, насчет пожрать – большие специалисты.

– А я не узбек, я таджик, – сказал Амир и рассмеялся.

Смех у него был не очень приятный, обидный какой-то. Словно он поймал гостя на некой глупости и теперь потешается.

– Ты кушай, кушай, – проговорил хозяин. – В следующий раз не скоро нормально поешь.

Отяжелевший от еды Степан вернулся в свою комнату. Амир сказал, что у него есть два-три часа вздремнуть.

Уснуть не удалось – Степан по-прежнему нервничал. Он почти не отдохнул, просто провалялся на кровати, мучаясь тревожными ожиданиями.

Ночью в дверь коротко постучал Амир и тут же заглянул.

– Подымайся, ехать пора.

Амир переоделся в военный камуфляж, повесил на плечо автомат, на пояс – кобуру с пистолетом, и его облик совершенно переменился. Теперь это был не трудяга, а типичный такой командир-окопник. У него даже выправка обозначилась, и голос стал другим – командным.

В темном дворе стоял «ГАЗ-66» с фургоном. Водитель сидел в кабине. Он бросил на Степана оценивающий взгляд и тут же отвернулся.

– Помоги парням загрузиться, – сказал Амир.

Недавние соседи по столу, те самые камуфляжные мужики, закидывали в фургон тюки и ящики. Степан встал в цепочку, помогая передавать груз. Потом бросил в фургон свои вещи, в том числе и ружье.

– Кончайте курить, ехать пора, – сказал Амир, садясь в кабину.

В фургоне было холодно, а еще тут неприятно пахло – похоже, здесь раньше возили мясо. Немного света давало единственное окошечко под крышей.

Машина тронулась. Степан устроился между тюками, положив под голову рюкзак. Камуфляжные мужики достали бутылку водки и по очереди отхлебывали из горла, не предлагая Степану. Впрочем, он бы и сам не стал.

Хотелось поскорей увидеть брата и задать ему наболевшие вопросы. Степан осознавал, что участвует в чем-то опасном, не вполне законном, да еще и в чужой стране… ему это совсем не нравилось. Хотя бы понять, что происходит, – уже было бы легче.

Грузовик с полчаса неторопливо выбирался из лабиринта улочек, а затем началась немилосердная тряска. На ухабах гремели ящики и подпрыгивали тюки. Водитель, похоже, не жалел ни машину, ни пассажиров с их грузом.

В замкнутом пространстве пропало чувство времени и расстояния, Степану уже казалось, что этот грохот и тряска будут вечными. А еще в животе лежал более чем обильный ужин, которому тоже было несладко в трясучке.

Один из попутчиков окинул Степана внимательным взглядом и вдруг протянул бутылку.