Юрий Корчевский - Золото мертвых. Дворянин

На следующий день удалось взять Лютих, находящийся в устье северного рукава Дона.

Уже 23 июля Пётр утвердил план ремонта и строительства новых укреплений в крепости, которая была сильно повреждена артобстрелами и пожарами, – царь собирался оставить в Азове гарнизон. Но город не имел удобной гавани, и к 27 июля было выбрано удачное место на Таганьем мысу, где через два года будет основан город Таганрог.

За заслуги воевода Шеин был пожалован первым русским генералиссимусом.

В походных шатрах были накрыты столы – Пётр и свита праздновали победу. Закуска и еда были непритязательными, чай не во дворце. Но вина было вдосталь.

Солдатам в ознаменование победы было выдано по чарке водки. Андрей ужинал со своей командой, когда за ним явился вестовой:

– Государь Пётр Алексеевич тебя к себе вызывает.

Эх, некстати! После чарки водки разговоры пошли, расслабились. Да и горячий кулеш на столе в котле стоит. Но государь ждать не любит, горяч. Причём Андрей знал из истории, что с возрастом эта черта у него не прошла. Пётр всегда был вспыльчив, тогда свита и челядь предпочитали не показываться ему на глаза.

Караул из семёновцев пропустил Андрея беспрепятственно.

В шатре было людно, шумно. Горели маленькие светильники, отбрасывая причудливые тени на полотняные стены. По походным меркамстол был накрыт богато, и Андрей разом ухватил взглядом кушанья. Рыбных продуктов, невзирая на близость реки и моря, не было. Андрей тогда не знал, что Пётр не приемлет рыбу ни в каком виде – ни жареную, ни солёную, ни копчёную.

– А, француз! Как видишь, не забыл я о тебе, – увидев Андрея, весело закричал ему Пётр. – У меня память хорошая, дважды прав ты оказался: и в первый поход на Азов, когда ты предрёк мне неудачу, и сейчас. И скрытый намёк твой я понял, что без судов Азов не взять. Насчёт флота всё верно! Сделали мы флот – и вот она, виктория!

Генералы и офицеры за столом закричали:

– Ура! Слава царю! Многие лета!

Пётр сам налил из кувшина вина и протянул кружку Андрею:

– Выпей за победу, раздели радость!

Андрей принял кружку, поблагодарил царя и выпил вино до дна. Кружку перевернул, показывая, что опростал её до конца.

– Садись, поешь!

Андрей с трудом нашёл свободное место в дальнем углу – не будешь же расталкивать локтями генералов и князей. Ел стоя, как и большинство присутствующих. Видимо, пиршество началось давно: лица мужчин были красны, все радостно возбуждены и говорили только о боевых действиях.

Лефорт поднял кубок:

– За царя, за победы русского оружия! Славься!

Присутствующие дружно выпили. Вино ли ударило Андрею в голову или ещё что, только он негромко заметил:

– Азов взяли, победа налицо, только без пользы она.

Вроде тихо сказал, но его услышали. Мгновенно наступила тишина. Блин! Воистину язык мой – враг мой! Но слова уже прозвучали, и их услышали.

Пётр нахмурился:

– Это ты сказал, француз?

– Я, Пётр Алексеевич.

– Поясни, я что-то не понял!

На Андрея уставились генералы, и их взгляды были раздражённые, осуждающие. Какой-то французишко хочет отнять у них заслуженную победу! Да его место в траншеях, в подкопах! Царь милость оказал, на службу пригласил, а этот паршивец стратега из себя строит.

Взгляд Петра был грозен и не предвещал ничего хорошего. Но потерявши голову, по волосам не плачут.

Андрей набрал воздуха в грудь:

– Азов в твоих руках, государь, и в Азовском море твой флот – это так.

Среди генералов и офицеров прошёл лёгкий гул. Есть всё-таки победа. Но, по мнению Андрея, победа была пирровой.

Андрей продолжил: он решил высказать всё, а там – будь что будет.

– Азовское море – оно закрытое. Выход в Чёрное море – через узкий пролив, который перекрыт турками. Что получаем в итоге? Море Азовское есть, а выйти в Чёрное море или дальше, в Средиземное, к другим странам, рынкам, не можем. Вывод: захватив Азов и обеспечив акваторию Азовского моря, надо брать Керчь или весь Крым – тогда будет свободное мореплавание. Полагаю, сил армии и флота сейчас недостаточно, дабы развить успех и отбить Керчь. Коммуникации растянуты, быстро получить провизию, порох, свинец и ядра невозможно. А теперь, Пётр Алексеевич, можешь меня на плаху отправить. Я сказал свои выводы.

Наступила мёртвая тишина – было слышно, как переминаются за стенками шатра патрульные.

Пётр уткнулся глазами в пол, правая щека его подёргивалась в нервном тике. Потом он поднял голову, и от его тяжёлого взгляда многие генералы и офицеры стушевались, куда и хмель делся.