Оксана Гринберга - Королева. Выжить, чтобы не свихнуться

Единственное – государственный секретарь остался недоволен, упрекнул меня в мягкосердечности, а еще в расточительстве. Ведь содержание изменников обходилось казне в целых два фунта в неделю. А до весны еще далеко! В отместку я обвинила его в скупости. Нечего жаться! К тому же с деньгами стало значительно лучше. Торговля возросла, а производственники, которым я снизила налоги, не только возлюбили меня горячее и преданнее, но и серьезно увеличили объемы. Уильям обиделся и пробурчал насчет того, что если уж я встала на сторону изменников, то, быть может, проявлю снисхождение и к Роберту в бракоразводном процессе? Не означает ли это, что, поправ законы морали и освободив его от уз брака, я возведу на трон нового короля из рода Дадли?

Не означает! Я не собиралась вмешиваться в личные дела. На церковном суде председательствовал архиепископ Джуел, рьяный протестант и поборник семейных ценностей, который не оставил лорду Дадли ни единого шанса на развод. Правда, я на заседании не присутствовала. Мне позже доложили, в деталях и лицах… Все остались при своем. Роберт – при жене, Эми – при муже. Я, как всегда, ни с чем. Правда, к этому давно уже привыкла, еще с Москвы.

Чтобы не терзаться размышлениями, загрузила себя работой. Поль Нонниус с моей подачи боролся с врачами, которые, словно прилипчивая инфекция, не сдавали позиции без боя. Законы о дезинфекции и санитарии встретили со скрипом, но дело продвигалось. Я же занималась вопросами водоснабжения и канализации, отчего Лондон стал значительно чище. Затем собрала мэров крупных городов и в приказном порядке потребовала ввести те же самые меры во вверенном им хозяйстве.

Затем попросила Роберта – кого еще? ведь в организационных вопросах доверяла ему больше других – подыскать способных управляющих. Я собиралась открыть несколько кофеен в центре Лондона и вкладывала в дело собственные деньги, которые, как оказалось, у меня водились. Отец Елизаветы, Царствие ему Небесное, оставил дочери поместья и землю, сделав ее одним из крупнейших землевладельцев в стране. Имущество приносило приличный, если не сказать огромный, доход в десять тысяч фунтов годовых. Почему бы не рискнуть?

Да и риска особого не было. Я чувствовала, что дело выгорит. Так и вышло. В первые дни после открытия «Королевских Кофеен» их чуть было не растерзали желающие попробовать напиток любимой королевы со сдобной выпечкой. Они выстраивались в устрашающих размеров очереди. А когда я еще и почтила вниманием каждое заведение… Лорд Дадли долго смеялся над тем, как гвардейцы расталкивали народ, чтобы расчистить мне проход внутрь.

Кстати, с Робертом мы быстро прошли стадию замешательства и легкого моего ступора, в который впадала в первое время после разговора по душам. Но быстро оправилась, решив, что он – подчиненный, поэтому буду держаться дружески, не забывая о дистанции. Что решил Роберт – не знаю, но приступы ревности, которыми он изводил в последнее время, прекратились. Кажется, он занял выжидательную позицию. Как только у него зажила рука, мы вновь принялись играть в теннис, а также выезжать за город.

Кроме удачного проекта с кофейнями, который я собиралась продолжать, открыв заведения в других городах страны, меня радовали картофельные ростки, появившиеся в королевском саду. Я навещала их каждый день, умиляясь зеленым листочкам, чем, подозреваю, вводила в недоумение садовников и фрейлин. Ведь вокруг столько прекрасных, благоухающих цветов! Зачем тыкать пальцем в маленькие зеленые стебельки и радоваться, словно это настоящее денежное дерево? Если бы они знали, какие планы у меня на этот овощ!

Я даже написала письмо Филиппу Испанскому, в котором кокетливо попросила прислать еще пару ящиков картофеля. Надеюсь, ему не составит труда, а мне приятно… Оказалось, не составит. Правда, все вышло не так, как я думала. Филипп ответил, что давно и безвозвратно погибает от любовной лихорадки и, в довесок, пребывает в затяжном недоумении, так как до сих пор не получил вразумительного ответа на свое брачное предложение. Поэтому намекал, что не прочь приехать в Англию на «смотрины». С двумя ящиками картофеля, раз уж я прониклась любовью к этим корнеплодам. Уж лучше бы прониклась любовью к нему! К тому же чем он хуже кронпринцев шведского или датского, которых пригласили к английскому двору? А если я подзабыла, он готов напомнить о чувствах, возникших между нами, когда он еще был мужем моей старшей, некрасивой и бесплодной сестры Марии.