Константин Калбазов - Колония

Отчего-то Александр был уверен, что она похудела, причем не благодаря какой-нибудь хитрой диете. Просто опыт. Подобное с человеком может сделать только истинное горе или длительное нервное напряжение. Насмотрелся он на такое. Вот и эта девушка… С виду все еще статная, но тело уже не налитое, а несколько одрябшее.

Сделав еще пару торопливых затяжек, незнакомка поднялась и покинула площадку. Вот странное дело: прокурено все до самой настоящей вони, а Александру в нос ударил какой-то терпкий и будоражащий кровь аромат. Нет, не духов. Он и сам не знал, как определить этот запах. Хм… а может, запах женщины, как бы избито и банально это ни звучало? Пожалуй, это самое точное определение.

– Вот это баба! И слова не сказала, и глаз не подняла, только прошла мимо, а ты уже весь на дыбах, – с нескрываемым восхищением вздохнул Степан.

– Кто она? – доставая сигарету и прикуривая, поинтересовался Александр.

– Фамилия из головы выскочила, – в свою очередь прикуривая, ответил опер. – Она неделю назад коляску с ребенком сбила. Сначала в истерике билась, потом ушла в аут. Даже вроде как кони чуть не двинула. Подробностей не знаю.

– А чего здесь, а не в прокуратуре? – сам не зная почему, поинтересовался Александр.

– Да кто его знает? Не наше дело, там дэпээсники суетятся.

Без спешки докурил. А куда, собственно, торопиться-то? Отсюда так просто не выберешься, а только прибегнув к крайним мерам, в чем бы это ни выражалось. Но вот такой оборот Александра никак не устраивал. Слишком много дел, и, прячась по закоулкам, заниматься ими не слишком удобно. Поэтому нужно сосредоточиться и постараться выйти сухим из воды. По сути у Валковского пока ничего нет. Остается только дождаться экспертизы образцов, взятых в багажнике. А вот это-то самое слабое место. Подполковник в предвкушении уже потирал руки, и по всему небезосновательно.

А вот и незнакомка. Нет, определенно хороша! А главное, несмотря на забранные в хвост волосы, на переживания, оставившие след на ее внешности, отсутствие хоть какой бы то ни было косметики, она и впрямь притягивает взор. От нее даже в таком состоянии исходит какой-то животный магнетизм.

– Куда?

– Степа, или веди в камеру, или убери грабки. – Александр стеганул опера взглядом, не предвещающим ничего хорошего. – На меня уже не в первый раз точат зубки, да пока все без толку. Неужели ты думаешь, что я все так просто оставлю, когда выйду отсюда? Да не переживай, куда я денусь из кабинета следователя, да еще на третьем этаже. А потом, Валковский ведь этому только обрадуется, он уже через полчаса возбудит уголовное дело. И ты думаешь, я доставлю ему такое удовольствие? Вон лучше пойди у девчат чаю попей.

Задорно подмигнув Степану, Александр уверенно толкнул дверь в кабинет старшего следователя Вялых. Видя девушку, стоящую перед его дверью, а также учитывая степень тяжести совершенного ею преступления, он предположил, что делом занимается именно он.

– Наталья Игоревна, я же… А, это ты, Саня. Извини, но времени совсем нет, – запустив пятерню в шевелюру и отбрасывая волосы назад, попытался выпроводить посетителя хозяин кабинета.

– Сереж, это что же получается: из органов долой – из сердца вон?

Не обращая внимания на слова молодого худощавого капитана, Ладыгин шагнул в кабинет и прикрыл за собой дверь. Потом прошел к столу, подхватил стул, по привычке повернул его и уселся верхом. Затем облокотился на спинку и, уложив на руки подбородок, одарил старого знакомого самой обворожительной улыбкой. Их связывали давние отношения. Если дело оказывалось не по части прокуратуры, то неизменно попадало в руки капитана юстиции Вялых.

– Ты чего, Саня? При чем тут твое увольнение? – даже растерялся капитан, являя собой весьма уморительную картину.

Ну никак его облик не тянул на лицо, занимающее вполне ответственную должность. Но, как нередко случается, такое впечатление и впрямь было обманчивым. Этот парень, не достигший тридцатилетнего рубежа, весьма ловко управлялся со своими подчиненными и обладал непростым характером. Впрочем, данное обстоятельство не мешало ему болезненно реагировать на замечания по поводу неблагодарности или пренебрежения дружбой.

– Ясно, – сокрушенно произнес Ладыгин, – до тебя дошли слухи о том, что меня подозревают в убийстве.

– Да ну тебя. Я-то думал… А он прикалывается.

– А чего же тогда ты меня отсылаешь?

– Просто действительно нет времени. Прокурорские всю плешку проели. Переквалифицировали дело в отношении Лебедевой и теперь требуют, чтобы я передал его им.