Борис Царегородцев - Комфлота Бахирев

– Представь, я не буду снимать блокаду до тех пор, пока ты не вылезешь из своего Бургаса. И направлю на бомбардировку порта и находящихся в этом порту кораблей все свои гидрокрейсера, а с моря поддержу огнем орудий.

– Но вы не можете долго оставаться в море, вам нужен уголь, и, как только станет известно, что один из линкоров ушел для пополнения в Севастополь, вот тогда и предприму такую попытку прорыва. Оказаться между двух линкоров – смертельно для любого корабля, а если пойти на прорыв мимо одного, есть шанс прорваться. Все будет зависеть от удачи и выучки экипажа. Оба корабля получат тяжелые повреждения, но «Гебену» будет несравнимо ближе до своего берега, чем его противнику. А если еще подводную лодку, а то и все, оставшиеся в наличии у немцев, послать за поврежденным линкором, тогда можно и победу праздновать.

– Так ты не забывай, что помимо двух линкоров мы можем Каськова с его броненосцами выдвинуть к проливу. Сушону о них хорошо известно, и наверняка он их также принимает в расчет. А с подходом броненосцев мы можем по очереди проводить бункеровку. Это дает нам уже неограниченное время блокады. Самолеты с гидрокрейсеров и один из отрядов поддержки все время будут бомбить и обстреливать порт. Корректировать огонь кораблей также будут самолеты.

– Не представляю, как они эту корректировку будут осуществлять?

– А вот над этим надо будет подумать. Сейчас, Иван Семенович, берем курс на Босфор.

– Ваше превосходительство, почему именно на Босфор?

– Туда направляется или направится «Гебен».

– Ваше превосходительство, почему вы уверены, что «Гебен» направляется именно туда?

– Так ты сам только что сказал: пока у пролива один линейный корабль, есть шанс с боем туда прорваться.

– Но я также предполагал, что «Гебен» попробует отстояться в Бургасе.

– А мы сейчас сделаем так, что Сушон отвергнет любую мысль о том, чтобы спрятаться в одном из болгарских портов.

– И как это мы заставим его от этой мысли отказаться? – Это уже Вердеревский не выдержал нашей дискуссии с Кузнецовым.

– Да очень просто это сделать, возьмем и подскажем ему.

Мои офицеры недоуменно на меня посмотрели.

– Вызвать лейтенанта Квасникова.

– Скажи-ка нам, лейтенант, – обратился я к Квасникову после того, как он прибыл на мостик, – германец молчит?

– Так точно, ваше превосходительство, прошел час, как его радиостанция замолчала.

– Понятно. Но не забывай, слушай все переговоры турок, может, что услышите, и после того, как прочитаете, мы поймем, где сейчас на самом деле «Гебен». Но вызвал я тебя вот почему. Сейчас вы там у себя в отделении составите радиограммы, предназначенные адмиралу Каськову и в штаб флота, и через сорок минут отправишь так, чтобы их мог прочитать противник. Все понятно?

– Так точно.

– Пошлешь адмиралу Каськову радиограмму такого содержания: «Приказываю с отрядом спешно двигаться к Босфору на соединение со второй оперативной группой». Радиограмму в штаб флота: «Направить оба гидрокрейсера с полными авиаотрядами в район, расположенный в тридцати милях восточнее Бургаса, на соединение с первой оперативной группой». Все, лейтенант, теперь можешь идти. Теперь что скажете, господа офицеры? Что предпримет Сушон после того, как перехватит и прочитает наши радиограммы?

– Я думаю, после прочтения первой депеши Сушон поймет, что мы стягиваем все силы к проливу и будем сторожить его там, – высказался каперанг Кузнецов.

– Вот именно, Иван Семенович, он так и подумает. Раз я вызываю еще и броненосцы, которые встанут у Босфора, то, по его разумению, я с двумя линкорами начну прочесывать все прибрежные дыры, где может затаиться «Гебен». А возможно, решит, что хватит и одного линкора на его поиски. И ему станет понятно: если он войдет в один из болгарских портов, то обратно мы его уже не выпустим.

– И поймет он это после прочтения второй радиограммы, из которой узнает, что мы вызвали еще и гидрокрейсеры с гидропланами, – прокомментировал мою задумку Вердеревский.

– Я предполагаю, что он решит так: пока броненосцы не подошли к проливу, надо попробовать прорваться в него во что бы то ни стало. Если соберется весь русский флот, то ему ни за что не прорваться в пролив. Спрятаться тоже негде, так как за короткое время корабль не скрыть маскировкой. Попытку интернироваться он тоже отвергнет, понимая, что рано или поздно Румыния может выступить на нашей стороне, и тогда корабль попадет в наши руки. Остается только затопить свой корабль. Но сделает он это только после попытки прорыва или сразу после того, как поймет, что другого выхода у него нет.