Сергей Сезин - Нарвское шоссе

Вчера мы с Катькой и Наташей ездили на Невский пятачок, положили цветы к памятникам.

Погода была хорошая, но чуть похолоднее, чем сегодня днем.

Кто такая Наташа? Это моя девушка. Мы с нею познакомились в очереди к травматологу, когда приема ожидали. И переломы у нас были одинаковые, только у меня сломана левая, а у нее правая рука. Сначала познакомились, потом я ей помог в супермаркете продукты выбрать и до дому донести, потом помог ее бате ужин приготовить… Интересное было зрелище, как двое людей с руками в гипсе картошку чистят…

Сегодня у нее дежурство, Катька в гости пошла, а я никуда не пошел и весь день дома просидел, размышляя о разном. Что со мной было, было ли вообще, или мне показалось, и для чего все это. Я ведь всего никому не рассказывал, ни полиции, ни Катьке, ни всем прочим. Рассказывал дежурную версию: «Был на пикнике с сестрой и знакомыми, немного лишнего выпил. Утром проснулся в совсем другом месте. Рука и лицо не в порядке. Как, что и где было – не знаю. Но ни к кому претензий не имею и никакого расследования проводить не надо.

Почему меня неделю не было? Почему я вышел к Гатчине, а не к тому озеру, где мы шашлык кушали? Почему пол-лица синее? Упал и ушибся. Никто меня не бил, а как это произошло… Ну, раз ничего плохого не помню, значит, ничего плохого и не было. Отчего на мне не пляжные шорты или треники, а старая военная форма? Это я по дороге встретил ребят-реконструкторов, они и поделились одеждой, потому что родные шорты я порвал до неприличия, и таблеток дали от головной боли. Бинтов у них не было, потому руку подвесили на веревочку. И покормили, потому что голодный я был до невозможности. Что за реконструкторы? Они ехали куда-то под Нарву, реконструкцией каких-то боев заниматься. А на чем они ехали? На старом «Опеле-Астра», цвет не то темно-синий, не то черно-синий… Номер? Я не запомнил.

Я им свой телефон и адрес дал, они в Питере потом подскочат и заберут свои вещички. Ну и с меня им причитается…»

Вот на том и стоял. Гатчинским полицейским (вот, блин, придумали название!) особо со мной возиться тоже не хотелось, потому я везде порасписывался, что не нужно мое исчезновение и травмы расследовать, ко всеобщему удовольствию. И наш родной отдел, куда Катюха подала заявление о моем исчезновении, тоже был очень рад, потому что я нашелся, и статистика стала лучше без всяких усилий к ее улучшению. Понятно, что нагановские патроны я до полиции не донес. Выбросил от греха подальше.

Катюхе позвонили, она молнией прилетела, мобилизовав какого-то парня с работы, на меня кинулась, обняла, потом по шее дала, потом разревелась… И все спрашивала, что со мной произошло, когда отплакалась… Ну, ей я тоже отвечал, что проснулся утром – а вокруг никого. И озеро вроде другое, и ничем я не укрыт. Когда голова трещать перестала, пошел искать и ходил-бродил, пока не вышел к Гатчине, а перед этим ребят-реконструкторов встретил… Про черную свечу я ей рассказывать не стал, а то Катюха эту Эльку саму на свечки переведет. Она такая…

Они тоже, меня утром не увидев, сначала решили, что я пошутил и спрятался, потом искать пошли, полдня искали, и ничего. Как будто я встал и пропал. Надюхин хахаль, который ляпнул, что, может, я в озеро пошел купаться и не вынырнул, заработал сразу два пинка. От Надюхи и от Катюхи.

Поискали-поискали, ничего не нашли; девки обревелись, но пришлось ехать домой. Назавтра Катюха подала заявление о пропаже, предварительно морально уничтожив дежурного, который по старой привычке стал намекать, что не надо никакого заявления – дескать, пробухается и назад вернется. С работы меня, естественно, уволили за невыход в течение недели. Но тут Катюха вооружилась всяческими бумагами и, разогревшись до температуры каления, пошла на склад и навела там шороху, понаделав колбасы из хозяина и его конторы. В общем, меня на работе восстановили, но, когда у меня больничный по руке закончился, я сам уволился.

Отчего? Ну, как бы точнее сказать… У меня было ощущение, как будто я вырос и наши мелкие фокусы на его фоне показались таким ребячеством, которое взрослого человека не достойно. Вы понимаете, о чем я… Без работы я долго не сидел, под Питером и в Питере много чего строится, не все ж там гастарбайтерам трудиться. Так что в итоге жалеть не пришлось. Старое место работы было к дому ближе, но не сидеть же из-за этого там всю жизнь!

Об Ирине, скажу честно, я больше и не вспоминал. Тут все отмерло. Вот сейчас о ней сказал – а в душе никакого отклика нет. Ни радости, ни боли. А про Элину… Вот тут ощущения сложные. Вернись я обратно через день-два после провала в прошлое – я б ее, честно признаюсь, мог и убить. Ну сами поймите – человек попал не в свое время, на войну, его там могут как шпиона расстрелять и не разбираться. Только от ощущения, что ты неизвестно где и отчего, с ума сойти можно! И за что? Если б я ее беременную бросил или СПИДом заразил – это было бы местью, и, может, даже адекватной. А так – просто колдовством побаловалась, и человек провалился!